- Занимаются строевой подготовкой, - угодлив отвечает ему Кирил Кухта на 
ломаном немецком языке. 

Идут дальше. Тридцать, двадцать... теперь уже каких-нибудь десять шагов до 
словацких солдат - и зазвучит: 

- Hande hoch! 

Надпоручик Кухта еще раз осматривается. В последний раз. Он идет слишком близко 
от группы эсэсовцев. Ему следует немного отойти от них, отстать, и он замедляет 
шаги. 

Один из членов военной миссии что-то заподозрил. Он выхватывает пистолет и 
кричит по-немецки, затем стреляет в часового у ворот и бросается к проходной. 

Началась паника. Теперь Кухта не может скомандовать: "Hande hoch!" Поздно. Он 
падает на землю и кричит: 

- Огонь! 

Ротный Летко, поняв ситуацию, повторил: 

- Огонь! 

Тридцать автоматов словацких солдат ответили на стрельбу тридцати двух 
гитлеровцев. Обе группы находились друг от друга на расстоянии каких-нибудь 
двадцати шагов. Под перекрестным огнем оказался и организатор всей этой 
операции. Но его даже не ранило. Огонь словацких солдат был страшен. Члены 
миссии остались во дворе казарм. Никто из них не доложит о случившемся. Это 
произошло утром 28 августа 1944 года. А 29 сентября гитлеровские войска 
вторглись в Словакию. 

Словакия имела для гитлеровцев большое стратегическое значение. Разветвленная 
сеть железных и шоссейных дорог Словакии использовалась оккупантами для 
переброски войск на советско-германский фронт из Моравии и Чехии, Венгрии и 
Польши, а также из Австрии и Германии. За день перед вступлением гитлеровцев на 
территорию Словакии с гор спустились партизаны. Подобно бурному потоку, они 
растекались по словацкой земле и быстро занимали города и села. Это был 
вооруженный авангард восстания. К ним без колебаний присоединялся народ, 
истосковавшийся по свободе, народ, который был полон решимости покончить с 
клерикально-фашистским тиссовским режимом. По всей Словакии поднялись патриоты, 
руководимые Коммунистической партией. 

Сообщения из Словакии о перерастании партизанского движения в партизанскую 
войну, о крупном размахе национально-освободительной борьбы вызывали наше 
восхищение и поднимали дух личного состава корпуса. 

Почти в то же время мы получили сообщение о том, что предатель Тиссо, 
испугавшись мощного революционного выступления словацкого народа, поспешил к 
Гитлеру просить о помощи. Он стремился сохранить и укрепить 
клерикально-фашистский режим и положение немецких хозяев в Словакии. Гитлеровцы 
не заставили себя долго упрашивать и немедленно стали подтягивать войска к 
словацким границам для вторжения в страну и ее оккупации. 

С нетерпением ждали мы новых сообщений радиостанции Банской Бистрицы. Воины 
строили догадки и предположения о том, какие вести могут прийти. Помню, это 
было около полудня 30 августа 1944 года, когда раздался голос повстанческой 
радиостанции. С огромным воодушевлением, неописуемой радостью прослушали мы 
сообщение о начале Словацкого народного восстания. В памяти невольно возникли 
чудесные слова словацкого поэта Само Халупки: 

Сгинь, пропади от вечного позора, подлый сброд, 

Который стремится поработить чудесный мой народ. 

И пусть навеки увенчает слава отважных богатырей, 

Жизни не щадящих во имя счастья людей! 

Но того, кто коварно посягнет на твою свободу, убей. 

Гей, убей его, верный сын своего народа! 

А если и голову придется сложить в жестоком бою 

Сражайся и смерть предпочти рабскому житью! 

Эти стихи, передаваемые повстанческой радиостанцией, звучали удивительно 
прекрасно. Они вызвали у нас необыкновенный подъем, и все мы прониклись боевым