представляют, в какой помощи правительства они нуждаются. Они ждут, что 
правительство поможет им, во-первых, предотвратить перепроизводство, и, 
во-вторых, обеспечить эффективное использование земли.

На днях один репортер говорил мне, что никак не может понять, почему 
правительство стремится ограничить сельскохозяйственное производство и в то же 
время занимается ирригацией, вводит в оборот новые площади. Этот человек путает 
две совершенно разные программы. Когда мы говорим о борьбе с перепроизводством, 
то имеем в виду совокупный сбор всех основных сельскохозяйственных культур на 
всех обрабатываемых землях в стране – как хороших, так и плохих. Эта борьба 
ведется общими усилиями самих производителей сельскохозяйственной продукции с 
помощью правительства. С другой стороны, политика землепользования ставит целью 
дать каждому фермеру самую качественную землю за счет перераспределения 
имеющихся площадей или в результате проведения мелиоративных работ. При этом 
доля фермера в совокупном производстве не меняется, а введение в оборот новой 
земли, на которой будут выращиваться более разнообразные культуры, 
компенсируется отказом от использования плохих земель, где сейчас ведется 
экономически невыгодное хозяйство.

Общий объем сельскохозяйственного производства в большой степени определяет 
цены на агропродукцию и, соответственно, благополучие или бедственное положение 
фермера. Я хочу привести одно сравнение. Если бы мы, американцы, были настолько 
глупы, чтобы позволить всем нашим обувным фабрикам работать по двадцать четыре 
часа в сутки все семь дней в неделю, то скоро у нас было бы больше обуви, чем 
народ при всем своем желании мог бы купить. Причем излишки обуви были бы 
настолько велики, что их пришлось бы уничтожать, дарить или продавать по ценам 
гораздо ниже себестоимости. Этот пример иллюстрирует закон соответствия между 
спросом и предложением, действующий и в отношении цен на все основные виды 
сельскохозяйственной продукции.

Вам, как и мне, приходилось слышать рассуждения крупных промышленников, которые 
выступают против идеи ограничения фермерами своего производства, считая ее 
несостоятельной, ведущей к «экономике товарного голода». При этом те же 
промышленники без колебаний закрывают свои огромные заводы, выбрасывают людей 
за ворота и подрывают покупательную способность населения целых районов, как 
только приходят к выводу, что по их товарам предложение превышает спрос и нужно 
скорректировать объем производства. Когда такое экономическое «лекарство» 
требуется им самим, они называют это не «экономикой товарного голода», а 
проявлением «делового здравомыслия».

Разумеется, если говорить серьезно, всем нам нужно, чтобы правительство 
установило такие «правила игры» для сельских хозяев, промышленников и рабочих, 
при которых достигалось бы сбалансированное товарное изобилие без разорительных 
излишков.

Этой зимой мы намерены найти способ не допустить в будущем падения цен до 
такого катастрофического уровня, когда хлопок продается по четыре с половиной 
цента, кукуруза – по девять, а пшеница – по тридцать центов. С этой целью 
фермеры хотят общими усилиями разработать долгосрочную программу стабилизации 
цен, которая была бы действенной и в урожайные, и в неурожайные годы. Фермеры 
убеждены, что такую программу можно осуществить, не создавая дефицита 
национального бюджета.

Когда мы найдем способ сделать так, чтобы цены на сельскохозяйственную 
продукцию не зависели от колебаний в урожае, – а он в разные годы бывает и 
слишком большим и слишком скудным, – мы сможем обеспечить и устойчивое 
продовольственное снабжение страны. Мы должны добиться, чтобы в продаже всегда 
было достаточно продуктов питания по доступным для широкого потребителя ценам. 
Ради потребителей-горожан мы обязаны найти способ помочь фермерам сохранить 
урожай изобильных лет для потребления в годы недорода.

Политика землепользования – дело другое. Я только что побывал во многих местах, 
где правительство страны ведет работы, направленные на борьбу с эрозией почвы, 
на охрану лесов, предотвращение наводнений и производство дополнительной 
электроэнергии для общего пользования. Осуществляется ирригация тысяч акров 
потенциально плодородной, но безводной земли. С появлением воды эта земля 
сможет хорошо обеспечить фермеров, которые обоснуются на ней, переселившись из 
менее благоприятных районов.

Я видел голые, выжженные холмы там, где еще недавно росли могучие леса. Сейчас 
в этих местах производятся новые посадки – не только для борьбы с эрозией почвы,
 но и чтобы в будущем получать древесину.

Я видел, как молодые люди из Гражданского корпуса охраны природных ресурсов и 
рабочие, занятые в проектах общественных работ, строили защитные дамбы, 
небольшие пруды и террасы, чтобы поднять уровень грунтовых вод и обезопасить 
фермы и деревни. Я видел, как усмиряют бурные и мутные воды Миссури – реки, 
которая смывает верхний плодородный слой почвы во многих наших штатах. Я видел 
новые каналы, по которым груженые баржи плывут там, где не пролегают 
естественные водные пути.