15. КОРСУН

Гей Потоцкий, Потоцкий,

Маешь собi розум жiноцький:

Не годишся-ж ти воiвати?

Лучче-ж тебе до пана

Хмельницького оддати,

Сироi кобылини жовати,

Або житнеi соломахи бузиновим

молоком запивати!

В тот самый день, когда молодой Потоцкий умер в степи, отец его, коронный 
гетман, пировал в Черкасах. К нему приехало несколько новых отрядов, и паны 
военачальники в складчину задали пир приехавшим. Жолнерам выкатили бочки с 
вином; шумные песни огласили воздух бесшабашным весельем. В обширной палатке 
пана Корецкого, убранной дорогими тканями, за ярко-освещенным столом, покрытым 
массивной серебряной посудой, сидело все начальство. Вино, мед, пиво лились 
рекою, бесчисленные кубки переходили из рук в руки, тосты следовали один за 
другим. Паны оживились и в своих речах владели уже всем Запорожьем, надолго 
усмирили смуту хлопов, захватили и бывшего войскового писаря, дерзнувшего 
померятся силами с могущественным шляхетством. Пан коронный гетман громко 
уверял всех, что они скоро увидят Богдана на виселице; пан Калиновский молча и 
угрюмо прихлебывал из своего кубка, слушая хвастливые речи. Подвижное лицо его 
давно уже подергивалось, и он стучал ногою об пол, чтобы подавить свое волнение.
 Наконец, он не мог больше выносить всеобщего хвастовства и проговорил:

- Однако, пану коронному гетману не кажется странным, что до сих пор о 
посланном нами отряде нет ни слуху, ни духу? Если бы пан Степан одержал победу, 
он, наверное, известил бы об этом.

Пан Потоцкий вспыхнул.

- Пан польный гетман полагает, что пан Степан побежден этим беглым казаком? Да 
разве это возможно, разве горсть запорожцев может быть страшна регулярному 
войску?

- Но почему же нет известий о подвигах регулярного войска? - с иронией спросил 
Калиновский.

Пан Потоцкий пожал плечами.

- Что-ж! Известия всегда могут запоздать... Вот увидите, наши храбрые войска 
скоро возвратятся и привезут с собой целые возы добычи, не говоря уже о 
пленниках...

- Однако, - заметил Калиновский, все более и более горячась, - чем мечтать о 
будущих пленниках и добыче, пану гетману следовало бы на всякий случай двинуть 
в степь войско навстречу посланному отряду...

- Напрасно пан Калиновский вмешивается не в свое дело! - возразил раздраженно 
Потоцкий. - Я сам знаю, что мне надо делать. Куда, спрашивается, я потащу такое 
войско, когда мы и путей хорошенько не знаем, а на казаков надежда плохая. Пан 
слышал, что писал канцлер от имени короля? Король не дает своего разрешения на 
войну с казаками. Как же польный гетман желает, чтобы я ослушался его воли?

- Король ошибается так же, как ошибается и коронный гетман, запальчиво 
проговорил Калиновский. - Он полагает, что одного его присутствия достаточно 
для усмирения мятежа; он надеется, что Хмельницкий расчувствуется и падет к его 
ногам с мольбой о прощении... Как же, дожидайтесь... Я полагаю, что у этого 
мятежного казака уже теперь войска вдвое больше, чем у нас... И поверьте мне, 
каждый из русских хлопов знает гораздо больше нас, что происходит в степи, 
только все они рты позакрыли и смотрят на нас волками...

- Интересно мне было бы знать, чего пан польный гетман от меня хочет? Я сегодня 
в духе и не буду ему противоречить.

- Чего я хочу? - переспросил Калиновский. - Прошу разослать хотя небольшие 
партии в степь, пусть они разузнают, что там делается, пусть увидят, насколько 
распространился мятеж. Они убедят вас, по крайней мере, что не все так спокойно,
 как кажется.

- Пан польный гетман опоздал со своим предложением, я уже выслал несколько