- Сын мой, воздавай честь старшим тебя и не пренебрегай их советами; не льни к 
богатым, не презирай убогих, а люби всех равно. Храни заповеди Божьи, будь 
верен его царскому величеству. Если же поступишь противно этому, то пусть все 
зло отвратится от других и обратится на твою голову.

Молодого гетмана прикрыли знаменами и шапками, заиграла музыка, стали стрелять 
из пушек и ружей; то и дело слышались громкие восклицания в честь Юрия. Богдан 
же Хмельницкий так утомился, что едва дошел до своей постели и с этого времени 
почти не вставал более.

В начале июня в Чигирин приехали царские послы. Их встретил Юрий Хмельницкий, 
Выговский и войсковая старшина.

Будущий гетман отвесил низкий поклон послам и проговорил:

- Здоровы будьте, паны послы! Отец мой шлет вам поклон и просит не гневаться, 
что он не встречает вас. Он уже вторую неделю не встает с постели. Сегодня ему 
очень плохо, да и вы утомились с дороги; мы проводим вас на вашу квартиру, а 
завтра и повидаете отца.

На другое утро есаул привел послам богато оседланных коней.

- Здоровы будьте, панове послы! Добродий наш пан гетман велит вам ехать к нему.

Послы въехали на широкий гетманский двор, поднялись на крыльцо и в сенях 
встретили Выговского.

- Гетман никак не может встать вам навстречу, он очень слаб, вот сами увидите.

Богдан, действительно, лежал в постели. Лицо его сильно осунулось и пожелтело; 
глаза ввалились и светились нездоровым беспокойным блеском.

- Его царское величество велел спросить о здоровье твоей гетманской милости! - 
сказал посол, низко кланяясь.

- Благодарю его царское величество! - отвечал гетман. - Плохое мое здоровье. 
Вот уже который день лежу и подняться не могу.

- Бог даст, поправишься! - заметил Бутурлин. - А вот его царское величество 
шлет тебе и писарю твоему, и полковникам по росписи царское жалованье.

- Благодарим его царское величество! - проговорил гетман слабым голосом.

- Наказано нам, послам, еще переговорить с тобой, гетманом, о государских делах,
 а тебе, гетману, те государские дела от нас выслушать.

- Невозможно это, - отвечал гетман. - Вы видите, какая великая скорбь меня 
постигла. Пусть за меня выслушает вас войсковой писарь Иван выговский.

- По указу великого государя мы присланы к тебе, гетман, и можем говорить 
только с тобой, а не с писарем.

- Все равно, чтобы вы мне ни сказали, я не утаю от писаря и все, что вы ему 
скажите, он не скроет от меня. А теперь по великой моей болезни не могу 
говорить о государственных делах.

Бутурлин потерял терпение и сердито отвечал:

- Все это отговорки! Не пригоже тебе это, Богдан Михайлович! Надо тебе самому 
слушать указ и повеление великого государя.

- Указ и повеление государя слушать я повинен, - сказал Богдан, - но ответа 
держать не могу. Бог даст полегчает, тогда пришлю вам сказать. Ну-ка, Иване, - 
обратился он к Выговскому, - попроси господ послов не побрезговать нашими 
хлебом-солью, да зови Анну и Катерину.

- Пан гетман просит вас откушать! - с поклоном сказал писарь послам, надевавшим 
свои шапки.

Бутурлин, рассерженный и обиженный приемом Хмельницкого, сухо отвечал:

- По милости его царского величества обеды у нас приготовлены дома.

- Все послы его царского величества в моем доме едали. Если вы теперь 
откажетесь, то я сочту это за немилость его царского величества ко мне.

- Ну, будь по-твоему! - согласился Бутурлин, снимая шапку и ферязь.

Вошла гетманша с замужней дочерью Богдана, Катериной Выговской, невесткой 
писаря, они низко поклонились гостям.