- Надеюсь, пани не жалеет, что спасла изгнанника?

- Пан гетман хорошо знает, что сердце мое всегда принадлежало ему, кокетливо 
ответила Марина, подавая руку.

Она дружески поцеловала Катрю и немного свысока поздоровалась с пани Кисель.

- Пани воеводша думает жить в Киеве, пан воевода полагает, что поладит с 
казаками?

- Отчего же ему и не ладить? - отвечала пани.

- Оттого, что двум господам служить не можно, пани.

Пани Кисель ничего на это не ответила; но по нетерпеливому ее движению было 
видно, что она не слишком-то польщена приемом будущей гетманши.

Свадьбу назначили через несколько дней. На это торжество съехались почти все 
казацкие полковники, рассеявшиеся со своими загонами по Волыни. Приехал и 
Джеджалык из Турции вместе с турецким посланником Агою-Османом. Хмельницкий 
посылал его в Константинополь с предложением отдаться под покровительство 
Турции, если турки будут ему помогать.

- Что, как дела? - спросил Хмельницкий у Джеджалыка, уводя его в свою комнату.

- Я все исполнил, что приказал мне гетман, - скромно отвечал Джеджалык. - 
Крымскому хану уже дано приказание идти на помощь со своей ордой, да и паша 
Силистрийский обещает послать отряд.

- А что они возьмут за эту помощь? - спросил Богдан.

- Как приказал пан гетман, я обещал им часть Польши.

Хмельницкий угрюмо посмотрел на него.

- Я, кажется этого не приказывал, можно было бы предложить условия и повыгоднее,
 мы теперь в силе; нечего слишком-то кланяться туркам; не помогут они, поможет 
Москва.

- А пан гетман думает, что под московской властью казакам будет лучше? Я видел, 
как христиане живут в Турции, они гораздо счастливее панских хлопов или казаков.


- Я сам поставлю условия турецкому послу, - сказал Хмельницкий. Пускай турки не 
запрещают нам ездить по Черному морю и Архипелагу и не берут пошлин, тогда и мы 
будем защищать их.

На другой день Хмельницкий торжественно принимал московского посла Унковского, 
только что прибывшего из Переяславля. На этом приеме присутствовали послы 
Молдавии и Валахии, Трансильвании и Турции. Унковский привез гетману богатые 
подарки: дорогие одежды, собольи меха и выразил ласковое пожелание всяких благ 
от лица его царского величества царя Алексея Михайловича.

Богдан с должным вниманием выслушал длинную речь посла и отвечал:

- Все это хорошо, только нам этого мало. Пока его царское величество дружит с 
Польшей и потакает панам, врагам нашим, мы не можем верить его пожеланиям.

- Его царское величество не может еще разорвать союза с Польшей, уклончиво 
отвечал посол.

- А если не может, то и разговаривать нечего, - резко отвечал Хмельницкий.

Не поклонившись послу, он встал и ушел к себе.

- Не беспокойтесь, - уговаривал Выговский встревоженного посла, - на него 
иногда находит; к вечеру он забудет свой гнев и станет разговаривать с вами, 
как ни в чем не бывало.

Настал наконец день свадьбы гетмана. Ее отпраздновали согласно с казацкими 
обычаями шумно и весело. За день до свадьбы целая процессия казаков рука об 
руку с казачками отправились приглашать гостей. У каждого из них на руке висел 
венок из искусственных цветов за неимением живых. Во главе всех шел Ивашко с 
тростью в руке, говорил приветствие и от имени всего казачества приглашал на 
свадьбу гетмана. Марина согласно обычаю оделась в длинное суконное платье 
кофейного цвета, надела цветочный венок на распущенные по плечам волосы. 
Близких родственников у нее не оказалось, и в церковь вел ее Иван Выговский. 
Туда и обратно их сопровождала музыка, дудки и скрипки, дома подавалось 
домашнее пиво, а молодая обносила всех горилкой в золотых кубках.