жизнь и карьеру. Если какие-то вожделенные должности оказывались занятыми 
политическими оппонентами, они применяли «Gleichshaltung»{22}, который, 
согласно их пониманию этого термина, означал, что данный пост должен 
принадлежать им. 
      Обладая партийным билетом с № 60508, который автоматически давал право на 
золотой значок ветерана НСДАП, Мартин Борман оказался причисленным к хорошо 
оплачиваемой синекуре. Однако по целому ряду причин он стремился отмежеваться 
от этой привилегии. Вплоть до падения нацистского режима Борман старался 
оставаться примером идейного борца; в противоположность другим «старым борцам» 
партии, [111] которые двумя руками загребали деньги и доходные места, он не 
поддавался на материальные соблазны. Отчасти это можно объяснить тем, что в его 
руках уже находился «Фонд пособий», в котором он оказался полновластным 
хозяином. Заняв прочную позицию, следующий шаг следовало сделать обдуманно и 
своевременно: пока партия не имела абсолютной власти в правительственных 
структурах, «Фонд» оставался синицей в руках. Таким образом, Борман еще не был 
готов оставить «коричневый дом». Имея хорошо налаженные связи с крупными 
магнатами германской промышленности, можно было перейти к иному масштабу 
действий. Однако у Бормана еще не сложилось ясного плана. Следовало немного 
подождать, пока «новый порядок» обретет достаточно четкие очертания, и тогда 
уже завоевывать собственную нишу, подниматься на новую ступень. 
      Рано или поздно Борману неизбежно предоставился бы шанс продвинуться в 
партийной иерархии. Казначей Ксавье Шварц был на двадцать пять лет старше его, 
и когда пришло бы время подыскивать ему преемника, своего выхода на авансцену 
уже ждал бы хорошо подготовленный управляющий финансами. Однако вскоре 
выяснилось, что Шварц не собирался оставлять службу. А поскольку Гитлер, 
обладавший «темпераментом художника», не собирался тратить свою духовную 
энергию на вульгарные денежные проблемы, Шварцу были дарованы столь широкие 
полномочия, что никто в партии не отважился бы тягаться с ним. Он считал 
Бормана способным работником, но не доверял человеку, который был то 
подобострастен, то крайне резок, но всегда активен, напорист и деятелен. Кроме 
того, Шварц не желал заранее возводить в ранг преемника человека, чрезмерные 
амбиции которого делали его опасным соперником. Он решил оставить без изменений 
все, что касалось «Фонда пособий», сотен его сотрудников и управляющего. [112] 
Словом, на этом поприще перспективы Бормана оказались не самыми радужными. 
Необходимо было каким-то образом обойти старого казначея. 
      Мартин вновь отличился в феврале, когда помог в организации заранее 
намеченной встречи двадцати пяти крупнейших монополистов Германии, официальным 
инициатором которой выступил сам «главный оружейник рейха» Крупп. Геринг, в 
доме которого проходило совещание, сумел привлечь к участию в нем руководителей 
«И. Г. Фарбениндустри» Георга фон Шнитцлера и Германа Шмитца. Крупп выразил 
Гитлеру поддержку от имени «Имперского союза германской промышленности» и 
призвал своих коллег профинансировать нужды национал-социалистов. Воззвание 
принесло достойные плоды: до выборов в партийную кассу поступило более трех 
миллионов рейхсмарок. 
      На выборах в рейхстаг в марте 1933 года НСДАП в союзе с германской 
националистической партией набрала более половины всех голосов. Деятельность 
коммунистов оказалась под запретом, а социалистическая партия распалась сама. 
Теперь нацистам оставалось лишь расправиться с противниками, и они не 
останавливались перед применением силы. В мае Борман писал, что «заявлений 
стало гораздо больше, чем прежде», и что его служба «ежедневно получает три 
бельевых корзины почтовых отправлений». По большей части это были заявления по 
поводу несчастных случаев и ранений, полученных при пожарах. 
      Борман решил передать управление фондом Эльфриде Конти, которая к тому 
времени заняла место своего мужа, врача (он был намного старше ее), 
преобразовав былой фонд в фонд страхования молодежных организаций НСДАП. 
Супруги Конти тоже считали, что смогут справиться с этим делом без поддержки 
Бормана. [113] 
      Уже на следующий день после отправки берлинским коллегам письма с 
просьбой оказать Э. Конти содействие в нужном деле, Борман подал прошение об 
отставке из «Фонда пособий». Затем он вновь сел за пишущую машинку и составил 
письмо Рудольфу Гессу, получившему к тому времени звание заместителя вождя 
партии — месяцем раньше Гитлер назначил его «заместителем фюрера по делам 
партии». Новое ведомство Гесса, которое только предстояло сформировать, сулило 
для умелого бюрократа заманчивые перспективы. Борман написал, что казначей 
НСДАП планирует упростить систему управления «Фонда пособий», иными словами — 
сократить административный аппарат. «План герра Шварца не предусматривает 
работы, соответствующей моей квалификации, и мне останется... лишь наклеивать 
марки... В связи с этим я обращаюсь к вам с просьбой подобрать мне работу в 
Политической организации. Я больше не хочу работать в казначействе». Борман 
просил не сообщать Шварцу об этом заявлении, поскольку он «не поймет и 
немедленно порвет всякие отношения со мной». 
      Борман не стал сам относить письмо в приемную Гесса в «коричневом доме». 
Это было слишком рискованно. 27 мая он отправил его в берлинскую 
рейхсканцелярию, где Гесс, постоянный член ближайшего окружения фюрера, 
приступил к созданию своего ведомства. 
      Организационная работа никогда не была сильной стороной Гесса, он ничего 
ни смыслил в формировании бюрократического аппарата. Письмо из Мюнхена пришло в 
самый подходящий момент. При следующем посещении Мюнхена Гесс улучил момент для 
беседы с Борманом о своих проблемах. По-видимому, предложения Бормана 
понравились Гессу, ибо вскоре они заключили соглашение, впоследствии