13 февраля министр Таннер снова разговаривал с правительством Швеции, прося 
оказать нам вооруженную помощь, и в ответ услышал, что Швеция не изменит своей 
позиции. Организация вооруженного выступления — дело трудное и требует к тому 
же согласия риксдага. Кроме того, такое мероприятие дало бы повод немцам 
напасть на Швецию. Слабо прикрытые угрозы в этом направлении уже были. 

Шведская печать в течение всей войны с пониманием относилась к финским делам. 
Шведские корреспонденты, работавшие в Финляндии, с тактом и сочувствием писали 
о наших болезненных вопросах. Поэтому сверхнеприятной и удивительной была 
публикация стокгольмской газеты «Фолькетс дагбладет политикен» 16 февраля 1940 
года о демарше финского правительства и отрицательном ответе Швеции на 
«официальное обращение Финляндии с просьбой о помощи». Еще большее сожаление 
вызвало то, что премьер-министр Ханссон в тот же день поспешил публично заявить 
о правильности газетной публикации, а затем и министерство иностранных дел 
выступило с подобным заявление. Трудно понять, почему правительство Швеции 
сочло необходимым организовать такие выступления, которые по своему содержанию 
и форме ослабляли наши возможности добиться сносных условий мира. В Москве же 
они, конечно, вызвали удовлетворение. 

Спустя три дня было опубликовано известное публичное заявление короля Густава, 
включенное составной частью в протокол государственного совета. Если меня 
правильно информировали, то поводом его появления на свет явилось желание 
короля смягчить тон вышеупомянутых выступлений, опубликованных без его ведома. 
Разъяснение короля, которое было выработано им вместе с наследным принцем 
Густавом Адольфом, дышало восхищением и сочувствием по отношению к Финляндии, 
хотя оно, конечно, не могло помочь нашей стране и устранить нанесенный ей вред. 


Встреча министров иностранных дел Швеции, Норвегии и Дании, состоявшаяся 25 
февраля в Дании, сделала нашу изоляцию еще более явной, поскольку коммюнике 
министров нельзя было интерпретировать так, будто бы оно поддерживает Финляндию.
 Их «надежда на то, что противоречие как можно скорее получит мирное решение, 
которое сохранит независимость Финляндии», была пустым звуком для Советского 
Союза. 

20 февраля я принял в Ставке британского генерала Линга и полковника Ганеваля. 
Последний только что вернулся из Парижа и передал мне приветственное послание 
главнокомандующего сухопутными союзными войсками во Франции генерала Гамелена. 
В нем говорилось, что Гамелен считает положение Финляндии отчаянным, но если 
западным странам удастся прийти к нам на выручку, то у нашей страны, по его 
мнению, все же появится возможность добиться удовлетворительного решения. 
Однако ни генерал Линц ни полковник Ганеваль не смогли сообщить мне более 
подробных и точных данных о численности экспедиционного корпуса и времени его 
отправки. Они даже не поведали мне, есть ли надежда, что Швеция и Норвегия 
согласятся пропустить войска. 

Втягивание Швеции и Норвегии в конфликт между великими державами не было в 
интересах Финляндии, ибо это означало бы, что путь поставкам военного 
снаряжения и вооружения из западных стран и Швеции отрезан, и мы, возможно, 
потеряли бы и тех добровольцев, которых только что направили на фронт. Учитывая 
угрожающую обстановку на Карельском перешейке, я не мог предпринять ничего 
иного, как посоветовать правительству стремиться к достижению компромисса с 
Кремлем. Генерал-майор Вальден, посетивший меня в Ставке 22 февраля, передал 
правительству мою точку зрения. 

21 февраля министр иностранных дел встретился со своим шведским коллегой 
министром Гюнтером и просил его о посредничестве. Ответ из Москвы был получен 
через два дня. Минимальное советское условие не ограничивалось передачей одного 
лишь мыса Ханко. Советское правительство в дополнение к этому потребовало 
отвести границу на «линию Петра Великого», которая была утверждена Ништадтским 
миром в 1721 году. Это означало передачу большей части финской Карелии, в том 
числе городов Выборг, Сортавала и Кексгольм. Кроме того, для защиты Финского 
залива потребовали заключения военного оборонительного союза между СССР, 
Финляндией и Эстонией. Условия ужесточались. 

Выслушав эти потрясающие требования, правительство Финляндии вновь обратилось 
за вооруженной помощью к Швеции и попросило ее дать разрешение на пропуск войск 
западных держав через ее территорию. Ответ на оба обращения был отрицательным; 
Швеция, возможно, могла бы согласиться лишь на увеличение числа добровольцев. 
Что касается ввода войск Запада, то посол Великобритании в Хельсинки сообщил, 
что численность экспедиционного корпуса будет составлять 20000–30000 человек и 
что войска готовы отправиться 15 марта. Это значило, что прибытия 
экспедиционного корпуса к нам можно ожидать как минимум лишь через месяц, 
считая от указанной даты. О пропуске войск посол ничего ясного сказать не смог. 
По его мнению, Финляндия сама должна добиваться целесообразного решения в 
Стокгольме и Осло. 

Несмотря на непреклонную позицию шведского правительства, было принято решение 
о поездке в Стокгольм министра иностранных дел, чтобы он еще раз переговорил с