также, что они готовы отказаться от своей должности и даже подвергнуться 
преследованиям, 
что они предоставляют мне право решать и вручают свою судьбу в мои руки. Мне 
было 
тяжело просить этих людей, чтобы они жертвовали собой, но в то же время я 
никоим 
образом не мог согласиться, чтобы осуществились подобные замыслы. Я предоставил 
им 
решать по велению совести и сказал только: „Вы должны знать, в чем заключается 
ваш долг, 

свой я хорошо знаю“. После ухода из камеры врачи подписали документ»111. 

Это было 25 сентября, а через день судебные врачи, снова посетив Фиделя Кастро, 

констатировали, что у него нет никаких проблем со здоровьем. Несмотря на 
неоднократные 
требования суда, его по–прежнему не приводили в зал заседаний. Тем временем 
неизвестные 
лица распространяли сотни фальшивых листовок, в которых содержались призывы 
«выкрасть Фиделя из тюрьмы». «Это было глупое алиби для того, чтобы физически 
уничтожить меня при „попытке к бегству“. 

После того как эти планы провалились благодаря их своевременному разоблачению 
со 
стороны бдительных друзей, а фальшивое медицинское свидетельство стало 
достоянием 
гласности, у них не оставалось иного способа воспрепятствовать моему 
присутствию на 

суде, кроме открытого и наглого неисполнения распоряжений суда»112, – говорил 
Фидель. 

В ответ на провокации со стороны администрации тюрьмы и лично полковника 
Чавиано Фидель в очередной раз продемонстрировал, что подлые, язвительные 
«уколы» 
противника не подавляют его, а наоборот, служат стимулом для контрнаступления. 
Он взял 
на себя свою защиту, отказавшись от адвокатов. Обвинение, разрешившее Кастро 
защищаться самому, потирало руки, думая, что ему будет сложно противостоять 
обвинению. 
Но процесс показал, что если кто и выиграл в этом случае, так это Фидель. Он 
выстроил 
свою защиту в наступательном стиле, делая упор на невиновность повстанцев, 
аргументируя 
все их действия стремлением восстановить конституционный строй, попранный 
Батистой. 
Обвинение не знало, что замыслил Фидель и какова будет логика его действий на 
суде. Если 
бы у него был адвокат, их разговор можно было бы подслушать. А так обвинителям 
приходилось только догадываться, что «выкинет» на процессе непредсказуемый 
Кастро. 
Самой большой ошибкой обвинения было то, что Фидель получил возможность вести 
свой 
монолог в суде как «подзащитный и адвокат в одном лице», и, будучи подсудимым, 
он имел 

111 Героическая эпопея: От Монкады до Плайя–Хирон. С. 46. 
112 Героическая эпопея: От Монкады до Плайя–Хирон. С. 47. 


все привилегии, которые имел на суде адвокат. Мало того что он мог протестовать,
 
обращаясь к судье «Ваша честь!», допрашивать свидетелей и приглашать своих, он 
имел 
право надеть традиционную мантию адвоката и занимать место не в клетке для 
подсудимых, 
а в адвокатской ложе! 
обращаясь к судье «Ваша честь!», допрашивать свидетелей и приглашать своих, он 
имел 
право надеть традиционную мантию адвоката и занимать место не в клетке для 
подсудимых, 
а в адвокатской ложе! 

Фульхенсио Батиста, узнав о промашке судей, пришел в ярость. Он приказал 
сократить 
число журналистов на процессе, ограничив его проверенными людьми, чтобы не 
создавать 
рекламу Фиделю Кастро. Тон газетных статей должен был быть нейтральным, тексты 
лаконичными, речи Фиделя не должны были цитироваться вообще. Кроме того,