в 
моем доме»
имитивным, полным верований и предубеждений. Это было во многих семьях и в 
моем доме»518. 

Среди революционеров было немало последователей сан–терии – например, Хуан 
Альмейда, но он, в отличие от Се–лии Санчес, этого не афишировал. Удивительно, 
что она 
абсолютно не боялась этого, в то время как для других верить во что–то другое, 
кроме 
коммунизма, было сродни преступлению. 

Личный доктор Фиделя Рене Вайехо, ежедневно осматривавший команданте эн хэфэ, 
был одной из тайн революции. Блестящий хирург и пульмонолог, он так же, как 
герои 
войны, носил звание команданте и так же, как и Селия, был приверженцем сантерии 
и, по 
утверждению Хуана Вивеса, который познакомился с ним в 1959 году, был палеро, 
то есть 
человеком не просто верующим в сантерию, но и практикующим ее. 

В этом и состоит основное отличие между сантеро и па–леро: если первые, проще 
говоря, – «спиритисты», люди, общающиеся с духами, то вторые – друиды, знахари, 

практики. Причем не было никакого парадокса в том, что Сан–чес и Вайехо не были 

афрокубинцами. К тому времени сан–терию на острове практиковали не только негры,
 но и 
креолы, потомки испанцев. Один мой знакомый российский журналист попал в 1990–е 
годы 
в Гаване на прием к настоящей сантеро. Это была белая женщина, которая, покурив 

«чудодейственную траву», «выложила» ему все сведения о нем и его семье до 
третьего 
колена. Единственное, что нельзя предсказывать сантеро и сообщать об этом 
посетителю, – 
это трагедии, которые подстерегают его и членов его семьи. Тем сантеро, которые,
 как 
принято считать, сегодня оберегают Фиделя Кастро своей магией, запрещено 
упоминать его 
имя. О Фиделе, чтобы не сглазить, они не говорят даже в третьем лице, а 
предпочитают 
«говорить о нем» языком жестов, проводя по подбородку и как бы говоря тем самым 
о 
«барбудо» – «человеке с бородой». Сантерию считают «белой» афрорелигией. В 
сравнении 
со зловещим в представлении некоторых культом вуду, который практикуется на 
Гаити, 
сантерия имеет более мирный характер. Некоторые исследователи говорят, что вуду 
Гаити и 
Ямайки и сантерия – это одно и то же. 

Ну а какое отношение имеет Фидель Кастро к санте–рии? – вправе наконец–то 
спросить читатель. Сам коман–данте эн хэфэ никогда не признавался в своей 
принадлежности к сантерии. Но, что важно, никогда не отвергал ее, даже когда 
научный 
атеизм был закреплен в уставе компартии. Можно добавить, что «отношение к 
сантерии», 
как и «личная жизнь», являются «закрытыми темами» при обсуждении личности 
Фиделя. 

Малоизвестны две истории, которые на Кубе многие не выдадут и под пытками. 
Вальтерио Карбонет, который был другом детства Фиделя Кастро, как–то 
проговорился 
писателю Луису Агуэро, что бабушка Фиделя Кастро, близкая к сантерии, 
«заговорила» его 
при помощи чудодейственных обрядов, еще когда он находился в чреве матери. Его 
якобы 
сделали «святым Аягуном»519 . В целом сантерия представляет собой сложный 
синтез 
христианских представлений о Боге и верований африканского пантеона Ориша. Во 
главе 
Ориша стоит бог грома и молнии Шанго, основными богами считаются бог–творец 
Олор