ом горбу, я 

353 Россия—Куба: 1902—2002. Документы и материалы. С. 87. 

354 Размышления главнокомандующего. 2008. 31 января. 


впервые познакомился с кубинским сахаром»»355. 

Фидель Кастро не мог не понимать, что Москва действует себе в убыток, идет на 
явные 
послабления кубинцам, лишь бы, как говорится, материально поддержать революцию. 
Так, 
например, советские потребности в сахаре, причем гораздо лучшего качества, 
вполне 
удовлетворяла Украина. Можно добавить, что лишь пятая часть кубинских поставок 
сахара 
оплачивалась в валюте, остальное должно было идти в обмен на бартер. Позже его 
подавляющую часть составило советское оружие. 

Покупка Советским Союзом у Кубы сахара была не экономической сделкой, а 
политическим актом, показывающим, что у Кубы появился могущественный «надежный 
друг», который, образно говоря, может прикрыть ее своим щитом. На самом деле 
последствия этого соглашения были уникальны еще и потому, что впервые в истории 

Латинской Америки страна, чья экономика ранее была полностью завязана на 
могущественного северного соседа, переориентировала ее на государство, которое 
располагалось в другом полушарии. 

После визита советской делегации в речах американских деятелей и в 
североамериканской прессе начали все громче звучать опасения, что Куба попадет 
под 
влияние коммунистической Москвы. Но коммунистические идеи в то время были не 
просто 
не популярны, а отвергаемы населением на Кубе. Авторитет, влияние кубинских 
коммунистов – Народно–социалистической партии, – несмотря на симпатии к ним Че 
и 
Рауля Кастро, были крайне слабы. В ее рядах не было и 20 тысяч членов, 
коммунистическую 
газету «Нотисиас де Ой» на Кубе почти никто не читал. Фидель Кастро, объявляя о 
дружбе с 
Москвой, рисковал потерять значительную часть своих сторонников, а главное, 
дать лишний 
повод для активизации на острове контрреволюционной деятельности. Он сам 
прекрасно 
понимал, что «красная угроза» только и нужна была американцам, чтобы высадиться 
на 
остров. 

Будучи реалистом и прагматиком, Фидель Кастро не мог не понимать, что в четко 
очерченных к началу 1960–х годов границах мировой двухполярной системы нельзя, 
поссорившись с одним колоссом (читай – Вашингтон), конфликтовать с другой силой 
(то 
бишь Москвой). Тем более в условиях все нарастающей угрозы интервенции было бы 
безумием отрекаться от помощи державы, исповедующей учение Маркса, так 
почитаемого 
Фиделем. Тут приходилось действовать по принципу – враг моего врага – мой друг. 


Теперь, по прошествии лет, понятно, что без помощи Советского Союза Куба 
продержалась бы максимум один–два года. Не только из–за того, что отстоять саму 
победу 
неизмеримо труднее, чем победить в первый раз. Слишком много внешних и 
внутренних 
факторов стало играть не на пользу революционного правительства, к тому же 
резко и 
сознательно пошедшего на конфронтацию со своими противниками. Над кубинской 
экономикой нависла смертельная угроза не только потому, что Куба перестала быть 

«сахарницей» Соединенных Штатов. Она лишилась нефти и всех энергоносителей. А 
ей их в 
той ситуации, объективно говоря, мог дать только Советский Союз. Именно тогда, 
весной 
1960 года, после взрыва на «Ле Кубр», понимая, что США попытаются обезоружить 
Кубу, 
Фидель впервые открыто попросил Москву о военной помощи. «Ку