в приезде на Кубу первого заместителя председателя Совета 
министров СССР 
Анастаса Микояна, который в те дни находился в Мексике. На следующий день 
Александр 
Алексеев вылетел в Мехико, где встретился с Микояном. К его удивлению, Анастас 
Микоян 
без колебаний принял эту идею и в тот же день согласовал с Москвой вопрос о том,
 чтобы 
отправить выставку из Мексики на Кубу. 

Алексеев вернулся в Гавану, но, добившись встречи с Кастро, был разочарован: 
тот 
попросил перенести выставку на начало следующего года, мотивировав это 
полученной 
информацией о том, что контрреволюционеры намереваются активизировать свою 
деятельность в конце года и могут сорвать выставку. Александр Алексеев снова 
вылетел в 
Мехико для встречи с Микояном, правда, не один, а с представителем МИДа Кубы Э. 

Родригесом Льомпартом. «Сначала я встретился с Микояном один. Рассказал ему всё,
 как 
было, думая, что сейчас он посчитает меня и кубинских руководителей 
несерьезными 
мальчишками. Но он слушал мой рассказ с большим вниманием, и я не заметил в нем 


347 Из личных записей А. И. Алексеева. 

348 Там же. 

349 АВП МИД РФ. Ф. 104. Опись 18. Папка № 13, дело № 4, с. 73. 


какого–либо раздражения. Микоян сказал: „Они правильно делают, зачем раздражать 
врага. 
Ведь я могу приехать в Гавану позже на открытие выставки“» 
–либо раздражения. Микоян сказал: „Они правильно делают, зачем раздражать врага.
 
Ведь я могу приехать в Гавану позже на открытие выставки“» 350 . В качестве 
предварительной даты был намечен февраль 1960 года. 

Свою пользу от встречи с Микояном в Мехико извлекли и кубинцы. Э. Родригес 
Льомпарт попросил советского вице–премьера направить на Кубу представителя 
Министерства внешней торговли СССР для переговоров о закупке небольшого, хотя 
бы 
символического количества сахара, так как американцы уже начали чинить 
препятствия в 
торговле с Кубой. 

В начале 1960 года представитель Министерства внешней торговли СССР А. Мальков, 

прибывший в Гавану, провел успешные переговоры с Че Геварой и Карлосом Рафаэлем 

Родригесом, итогом которых стал контракт о закупке Советским Союзом 100 тысяч 
тонн 
кубинского сахара. Это была первая советская коммерческая сделка с 
правительством 
Фиделя Кастро. Теперь особые надежды возлагались на открытие советской выставки 

делегацией во главе с Анастасом Микояном. 

Просьба Фиделя об оказании помощи со стороны Москвы дошла лично до Никиты 
Хрущева. Как считают многие исследователи этого непростого периода мировой 
истории, 
увенчавшегося Карибским кризисом, решающая роль в установлении дружественных 
отношений между Москвой и Гаваной принадлежала Никите Сергеевичу Хрущеву. 

«Когда Фидель Кастро добился победы и вступил со своими войсками в Гавану, мы в 

СССР, собственно говоря, еще не знали, какое политическое направление будет 
принято 
победителями. Знали, что в движении, возглавляемом Кастро, участвуют отдельные 
коммунисты–одиночки, но компартия Кубы в целом не контактировала с ним, и 
секретарь 
ЦК компартии Кубы даже вышел из партии, чтобы уйти партизанить в горы вместе с 
Кастро, – писал Никита Хрущев в своих „Воспоминаниях“. – Когда повстанцы заняли 

Гавану, мы пользовались материалами только газет и радио <… > Кроме того, 
Куба 
официально наше государство не признавала, и долгое время у нас с нею никаких 
дипломатических связей не существовало». 

Впрочем, вскоре Хрущев, мечтавший «засунуть ежа в штаны американцам», понял, 
что 
Вашингтону можно легко утереть нос: США очень болезненно отреагируют на 
появление 
союзника Москвы у своих берегов.