льно–экономической структуры государства. Тем самым это означает 
фундаментальный удар, почти насилие, направленное против привилегированных каст 

еобразованию обычной 
социально–экономической структуры государства. Тем самым это означает 
фундаментальный удар, почти насилие, направленное против привилегированных каст 


внутренней олигархии и империализма»266. 

Первое время на стороне новых властей были и сами латифундисты, с падением 
прежнего «режима для избранных» ожидавшие резкого поднятия деловой активности в 

стране. Те из них, кто «держал нос по ветру» и понимал, что «барбудос», 
получившие 
всемерную поддержку народа, пришли к власти не на несколько месяцев, а всерьез 
и 
надолго, бесплатно раздавали свои земли крестьянам, принимали активное участие 
в 
проведении аграрной реформы. Они полагали, что, сотрудничая с правительством 
Кастро, 
заработают позже гораздо больше, чем потеряют при раздаче земель. 

Фидель Кастро сразу же дал понять, что работа над текстом закона не будет 
вестись в 
тиши правительственных кабинетов, а станет предметом публичного обсуждения. Для 
этих 
целей был создан постоянно действующий «Форум аграрной реформы», где 
представители 
различных политических партий, крестьяне, общественность высказывали свои 
предложения 
по реформированию земельного законодательства. В результате такого обсуждения 
соратники Фиделя учли важное пожелание людей – организовать кооперативы как 
базу для 
аграрной реформы и основу будущего экономического и социального развития Кубы. 
При 
этом правительство Фиделя решило сделать упор на четыре сельскохозяйственные 
отрасли: 
сахарный тростник, скотоводство, кофе и табак. 

В чем же состояла сложность проведения реформы? Лучше об этом скажут показатели 

экономического «наследия», доставшегося новой власти от прежнего режима. 

До революции на Кубе 28 сахарообрабатывающих предприятий располагали не менее 
153 тысячами кабальерий (22,5 процента всей обрабатываемой территории страны) 
(1 
кабальерия составляет 13,4 гектара. – М. М.). 40 скотопромышленников владели 73 

тысячами кабальерий (10,7 процента территории). Таким образом, третья часть 
всей 
сельскохозяйственной площади Кубы находилась в руках 68 фирм латифундистов. Это 

составляло 10 процентов всей территории Кубы и 53 процента земель, годных для 
обработки. Около 50 процентов земель вообще были целинными. Куба производила 5,
5 
миллиона тонн сахара. Из 161 сахарного завода – 120 было кубинских, 36 
американских, 3 

испанских, 1 французский267. Но эти 120 кубинских заводов были небольшими в 
сравнении 
с 36 американскими, которые производили 40 процентов кубинского сахара. 

Сахар на Кубе рубили всего два–три месяца в году. Это означало, что три 
четверти года 
его рубщики были безработными. А ведь речь шла о внушительном количестве мужчин 
– 
700 тысячах человек, 25 процентов всех кубинских рабочих! Всего же уровень 
безработицы 
среди трудоспособного населения на Кубе в годы правления Батисты составлял 40 
процентов. 

Сельскохозяйственная перепись 1945 года показала, что 63,7 процента лиц, 
обрабатывающих землю, не владели ею. А 67,7 процента людей, обрабатывающих 
менее 
двух кабаль–ерий, были простыми колонами, арендаторами, издольщиками, 
батраками268. 

Но дело даже не в статистических показателях. Цифры просто дают представление о 

том, что земля на Кубе была сконцентрирована в руках небольшой группы людей, в 
основном – сахаропромышленников и скотоводов, чей