сположить 
войска в 
городе. Это был стиль и метод борьбы. Кантильо <… > прилетел один на 
вертолете. Я 
помню, он мне говорил, что проиграл войну. Я ему ответил: «Мы не будем 
арестовывать 
офицеров и солдат, которые не совершили преступлений. Вам надо поговорить с 
гарнизоном 
Сантьяго, чтобы они объединились с Повстанческой армией». Ко всему прочему, 
Кантильо 
был начальником восточного региона страны. Он согласился принять мое 
предложение, и мы 
договорились о дате. Он сказал: «Когда это случится, через 24 часа Батиста уже 
не будет у 

власти»»245. 

По мнению Фиделя Кастро, для того чтобы свергнуть Батисту, было необязательно 
брать его главную военную ставку – крепость Колумбия. Достаточно было бы того, 
чтобы 
Кантильо приказал защитникам Сантьяго разоружиться. Тот тянул время и попросил 
несколько дней для принятия решения. Генерал Кантильо пообещал, что гарнизон 
Сантьяго 
присоединится к повстанцам 31 декабря, но попросил об одном условии. Он хотел 
поехать в 
Гавану, чтобы якобы уговорить сдаться своего брата, занимавшего высокий пост в 
батистовской армии. Фидель Кастро был против этого, заявив, что генерал 
подвергает себя 
ненужному риску. Но скрепя сердце согласился подождать и отложить наступление 
на 

244 Леонов Н. С, Бородаев В. А. Фидель Кастро. Политическая биография. С. 
191—192. 

245 Cien horas con Fidel, Conversaciones con Ignacio Ramonet, p. 225. 


Сантьяго. 

«Мы думали начать атаку с 1200 бойцами. Противник насчитывал примерно 5000 
бойцов. Однако никогда у нас не было такого благоприятного соотношения сил, и 
мы 
собирались использовать такую же тактику, как и на главном хребте: осадить 
город. Эта 
операция, по моим подсчетам, должна была продлиться пять дней. Мы переправили 
сто 
единиц оружия защитникам Сантьяго, потому что на пятый день осады в городе 
вспыхнуло 
бы восстание. Эта битва должна была длиться шесть дней максимум <…> После 

встречи с Кантильо мы ждали подписания с ним соглашения. У Камило был рядом 

вражеский батальон, а Че уже вошел в Лас–Вильяс»246. 

Фидель поставил Кантильо три условия. «Вы едете в Гавану, но, первое: мы не 
хотим 
государственного переворота. Второе: мы не хотим, чтобы кто–то помог Батисте 
сбежать. 
Третье: мы не хотим контактов с посольством Соединенных Штатов Америки. 
<…> 
Генерал согласился с ними и поехал в Гавану». 

Но сделал все с точностью наоборот. «…Во–первых, он поужинал с Батистой вечером 

31 декабря 1958 года и потом сопроводил его до самолета, на котором тот и 
улетел с группой 
генералов; во–вторых, он организовал государственный переворот в столице и 
поставил во 
главе правительства самого старого члена Верховного суда, которого звали Карлос 
Пьедра; 
и, в–третьих, после всего он заключил контракт с посольством США. Это было 
подлое 

предательство!»247 

Таким образом, было потеряно несколько решающих дней. Военные получили 
возможность перегруппироваться, а Батиста успел бежать в Доминиканскую 
Республику, 
прихватив государственную казну – 424 миллиона долларов в придачу к своему 
личному 
состоянию в 300 миллионов. (Впоследствии группа высших офицеров вынесла Батисте 

смертный приговор за то, что он прикарманил казну Кубы.) 

Тем временем отряд Че Гевары уже выдвинулся в Санта–Клару. В полдень 28 декабря 

бойцы Восьмой колонны, «вооруженные» гранатометом без гранат, подошли к горе 
Ка–пиро, 
которая возвышалась над городом. Там повстанцам преградили путь два танка и 
бронепоезд 
с более чем 400 солдатами, которыми руководил тот самый полковник Флорен–тино 
Россел 
Лейва, командующий инженерными войсками, который несколько д