мать была сестрой моего отца). Алексей смолоду был лысым и к тому же брил 
голову и потому в семье звался Лыской. Я ходил еще в русской рубашке, а он уже 
являлся на воскресные обеды к бабушке стройным гардемарином в синей фланелевке 
с белыми погонами и красивыми золотыми якорями - отличие гардемарин морского 
корпуса. Это было действительно отмежеванное от мира закрытое учебное заведение,
 в которое принимались по преимуществу сыновья моряков. Курс обучения здесь был 
серьезный, особенно в отношении математики и трех иностранных языков, которые 
кадеты изучали в совершенстве. Морская подготовка была поставлена более строго, 
чем военная подготовка в сухопутных кадетских корпусах и училищах. Так, 
кадеты-моряки обучались шлюпочному и парусному делу еще с детства, а 
гардемарины не могли быть произведены в мичмана без того, чтобы не совершить 
кругосветное путешествие на знакомом всему флоту парусном клипере "Вестник". 

Зуров был прирожденный моряк. Нам даже казалось, что сама форма его пахла 
смоленым тросом и морским ветром. Загар, полученный в летнюю морскую кампанию, 
не сходил и зимой с его сухого скуластого лица. Говорил он короткими фразами, 
авторитетно, и от всей его по-морскому выправленной фигуры веяло здоровьем и 
силой воли. Он так отличался от своих братьев, затянутых в раззолоченные 
пажеские мундиры или студенческие сюртуки со шпагами! 

Несмотря на блестящее окончание корпуса, Лыска - Зуров - сознавал, однако, 
недостаточность своей подготовки и всю жизнь или плавал или учился - окончил 
Морскую академию и еще какие-то специальные курсы. Как большинство флотских 
офицеров, он относился с некоторым пренебрежением к гвардейскому экипажу, 
который в мирное время обслуживал императорские яхты и придворные катеры. 
Однако судьба подсмеялась над Зуровым: уже в чине капитана 2 ранга он 
неожиданно для себя был назначен адъютантом при самом генерал-адмирале. Он и 
эту должность исполнял со свойственной ему добросовестностью, но из дворца 
великого князя Зуров уже ясно видел все тяжкие пороки нашего флота. 

Вернувшись как-то из Парижа, куда он сопровождал своего шефа, Зуров рассказывал 
в семейном кругу про знаменитое свидание русского и германского императоров в 
Киле, где ему довелось присутствовать. Его шеф, генерал-адмирал Алексей 
Александрович, по обыкновению, находился во Франции, куда за ним пришла его 
яхта "Светлана". Она заблаговременно прибыла в окрестности Киля и, укрывшись за 
скалами, стала поджидать прихода царской яхты "Штандарт", чтобы присоединиться 
к ней и войти в Киль вместе. Но прошел час, два, а "Штандарт" не показывался. 
Как выяснилось впоследствии, яхта набрала песку при проходе через датские 
проливы, а в это время в Киле Вильгельм в мундире русского адмирала со 
светло-голубой андреевской лентой через плечо нервно шагал по пристани перед 
своей смущенной свитой и лично проверял порядок всех своих расцвеченных эскадр, 
изготовившись к общему с крепостью торжественному салюту. Часы шли, а 
"Штандарт" не показывался. 

- Эскадре миноносцев выйти в море и разыскать русского императора адмирала 
германского флота,- скомандовал наконец Вильгельм. Конечно, из-за опоздания вся 
программа, установленная Вильгельмом, была сорвана. 

- На следующее утро,- рассказывал Зуров,- мы вышли в море со всей германской 
эскадрой и восторгались ее боевой стрельбой, производившейся на хороших морских 
дистанциях по подводным подвижным щитам, которые вели миноносцы. Для русских 
моряков это было откровением. 

Приятно поразил и обед на "Гогенцоллерне". Здесь соблюдался не придворный, а 
чисто морской этикет: лакеи были заменены матросами. После этого завтрак на 
"Штандарте", с роскошным серебром и пузатыми раззолоченными камер-лакеями, 
возрождал в памяти потемкинские времена. Но все это были пустяки по сравнению с 
финальным скандалом. После завтрака к правому борту "Штандарта" лихо причалил 
катер с "Гогенцоллерна". Императоры, на виду всего флота, по обычаю, 
дружественно обнялись, и Вильгельм, вернувшись на свою яхту, поднял сигнал: 
"Адмирал Атлантического океана приветствует адмирала Тихого океана". Под звуки 
прощального салюта "Штандарт" тихо двинулся к выходу из порта и скоро стал 
скрываться из глаз. Тогда только все заметили, что конвоировавший его "Варяг" 
не двигается и продолжает стоять на рейде. 

Вильгельм велел просигналить: "Что случилось?", и тут же весь флот облетела 
печальная весть: 

"Avarie in der Maschine"{10}. 

"Всем крейсерам догнать "Штандарт" и конвоировать русского императора!" 

"Варягу" пришлось остаться в Киле и чиниться. Все объяснилось просто. Крейсер 
только что вошел в строй русского флота и представлял собою последнюю новинку 
морской техники. Он строился долго, обошелся очень дорого, но зато был снабжен 
специальным приспособлением для провертывания машины в неподвижном положении 
судна. В спешке, вызванной завтраком на "Штандарте", механики не удосужились 
проверить положение, в котором осталась рукоять прибора. При первом же повороте 
прибор был сломан и повреждена машина.