- Ну что, нашли? - спрашивает Куропаткин. 

- Подлецы, ваше высокопревосходительство! - ответил Недель после небольшой 
паузы... 

Разговор этот происходил 17 февраля 1905 года. Шло Мукденское сражение. 

Я сидел в поезде главнокомандующего. Неизбежность катастрофы была уже ясна: 
орудийная канонада доносилась не только с фронта, но уже и с фланга и чуть ли 
не с тыла, грозно обозначая неумолимое обходное движение. 

У нас на правом фланге были сосредоточены только что прибывшие из России 
необстрелянные полки. А против них двигалась армия Ноги, закаленная в 
кровопролитных боях под Порт-Артуром. 

Мне лично, кроме того, хорошо был известен тыл нашего правого фланга, так как, 
вернувшись из боя под Сандепу, я был послан обследовать состояние тыловой 
позиции под Мукденом. Наспех построенные форты нельзя было сравнить с 
ляоянскими укреплениями. Да к тому же они оказались наполовину засыпанными 
песком, поднимавшимся при ветре с берегов реки Хунхэ. Зная, какую роль при 
обороне играли китайские деревни, я счел тогда же своим долгом проехать верст 
десять на фланг укрепленной позиции, и тут уже удивлению моему не было границ: 
строго исполняя указания верховного командования, армии проложили по всей 
равнине вдоль гаоляновых полей широчайшие тыловые пути. Вдоль каждого из этих 
путей стояли столбы с дощечками, на которых ярко-черной краской было 
обозначено: тыловой путь такого-то армейского корпуса! 

Любой прохожий и проезжий узнавал без труда, и к тому же из официального 
источника такие вещи, которые армия должна беречь в строжайшем секрете. Мало 
того, прошло короткое время, и японская армия использовала для преследования 
наших войск эти заранее заготовленные, отлично отделанные нами дороги. 

В тот солнечный февральский день, когда я объезжал эти места, здесь еще не было 
видно признаков войны. Соскучившись от долгой стоянки на месте и полного 
безделья, многочисленные обозные роты и нестроевые команды играли в городки 
посреди широчайших и чисто выметенных улиц. Китайские детишки оживляли мирную 
картину своим гортанным веселым смехом при каждом попадании палки в городок. 
Солдат было несметное множество, но ни одного часового не было выставлено. Я 
стал искать офицеров, чтобы узнать о мерах, принятых для охраны селений хотя бы 
от хунхузов, отряды которых под руководством японцев становились все более 
дерзкими. 

До меня уже доходили и раньше слухи о картежной игре среди офицеров, но все же 
я не ожидал застать самого начальника гарнизона - какого-то обрюзгшего 
подполковника - среди дня во главе большого стола, на котором кучей лежали 
кредитные билеты. Появление мое никого не смутило, и начальник, узнав с 
величайшим удивлением о моей миссии, объяснил, что никаких распоряжений по 
приведению деревни в оборонительное состояние он не получал, а потому и 
предпринимать ничего не собирается. 

- Да в конце концов,- сказал он,- это дело саперов, а не наше! У нас для этого 
даже инструмента нужного нет... 

Об этом я со свойственным молодости пылом составил возмущенный рапорт Эверту, 
но, по-видимому, рапорт был "пришит к делу" и остался документом для будущих 
историков. 

Как же все-таки случилось, что мы так внезапно и неожиданно могли быть обойдены 
и что канонада с каждым часом все дальше продвигалась на север? 

После операций под Сандепу все наши три армии, силой свыше 300 000 человек при 
1320 орудиях и 56 пулеметах, вытянулись в одну сплошную линию протяжением около 
ста пятидесяти верст. Страх перед возможностью обхода достиг у Куропаткина 
максимального предела, и, чем больше прибывало из России подкреплений, тем 
длиннее становился фронт. 

Хотя о японцах мы имели уже гораздо больше сведений, чем в начале войны, но 
разгадать, куда направится армия Ноги, наше разведывательное отделение все же 
не могло. При таких условиях все генштабисты главной квартиры с Эвертом во 
главе настаивали на образовании общего могучего резерва и составили даже по 
этому вопросу подробный доклад. Однако мы сознавали, что осуществить этот 
простой план все равно не удастся. Командующие армиями сумеют привести все 
доводы против образования общего резерва за счет ослабления их сил. 

Заменивший Гриппенберга Каульбарс будет подготавливать новое наступление на то 
же злосчастное Сандепу; Бильдерлинг, занимая центр всего расположения, станет 
доказывать растянутость фронта 3-й армии, а командующий 1-й армией Линевич 
подчеркнет значение горного района на левом фланге. 

Войска, положившие столько труда на укрепление своих участков, как бы