а после победы в Тунисе их число увеличилось, но в те первые дни нашего 
рискованного положения и ночных вражеских бомбардировок скрытое настроение, о 
котором постоянно докладывали мне, выражалось словами: "Зачем вы принесли эту 
войну нам? Мы были довольны своей жизнью, а теперь вы пришли сюда, чтобы нас 
всех убили". В своем последнем донесении, написанном уже после завершения 
кампании, генерал Андерсон отметил следующее об этих первоначальных настроениях 
местных жителей: 

"Многие мэры, начальники станций и почт, а также другие чиновники на ключевых 
постах, с кем мы имели дело по мере продвижения наших войск (например, 
гражданские телефонные линии вначале были моим основным средством связи с 
передовыми частями и штабом союзной авиации), относились к нам холодно и не 
решались открыто присоединиться, а некоторые были просто враждебно настроены. В 
целом я могу с уверенностью сказать, что на первых порах в армии старшие 
офицеры колебались и опасались связать себя с союзниками, а младшие офицеры в 
основном склонялись к поддержке союзных войск. Солдаты подчинялись приказам, 
среди арабской части населения проявлялось безразличие или враждебность, 
французы относились благосклонно, но апатично. У меня сложилось убеждение, что 
безопасность моей небольшой изолированной группировки не была бы обеспечена, 
если бы я потерпел в бою серьезную неудачу". 

Такие настроения в корне отличались от мнения наших правительственных кругов, 
считавших, что народ Северной Африки при появлении там союзных войск единодушно 
поднимется против вишистов, находящихся под контролем нацистов. 

В итоге принятия Дарланом административного руководства в Северной Африке и его 
влияния во Французской Западной Африке крупный центр Дакар вскоре оказался в 
руках союзников. Губернатором Западной Африки был Пьер Буассон, старый солдат, 
потерявший ногу и слух в Первую мировую войну и искренне ненавидевший все 
немецкое. Он был фанатически предан Франции и считал своим основным и 
единственным долгом сохранить Французскую Западную Африку для Французской 
империи. Несколько ранее в ходе этой войны он отбил попытки английских войск и 
сил "свободных французов" высадиться у Дакара, заявив, что будет сражаться с 
любым противником, который посмеет вторгнуться на подопечные ему территории. 
Однако в связи с вторжением немцев в Южную Францию он объявил о своей 
готовности подчиниться военным приказам, исходящим от меня и передаваемым ему 
через адмирала Дарлана, никого больше он не признавал. 

Поскольку Дакар в то время находился за пределами моего района боевых действий, 
где мне и без того хватало забот по ведению кампании, а также в силу того, что 
английская и американская пресса проявляла серьезное беспокойство по поводу 
военного урегулирования, которое я осуществил с Дарланом, я напомнил моим 
начальникам, что обеспечение выполнения Буассоном условий общей капитуляции не 
входит в мои обязанности и я в этом деле не буду принимать никакого участия, 
если на то не будет приказа. Тем не менее я доложил им, что мог бы обратиться к 
руководителям в Дакаре, и сообщил им о заявлении Буассона. На это я очень скоро 
получил указания, суть которых сводилась к тому, чтобы я обеспечил переход 
западноафриканского региона на сторону союзников точно так же, как я это сделал 
в Северной Африке. 

Мое решающее совещание с губернатором Буассоном граничило с драматической 
развязкой. Предстояло решить много важных деталей. В Западной Африке было 
интернировано большое число английских моряков, высадившихся там с кораблей, 
потопленных в ходе войны. Англичане настаивали на их немедленном освобождении, 
а Буассон выдвигал свое контртребование, настаивая на прекращении 
радиопропаганды, которую вели "свободные французы" из соседних районов, 
граничивших с Западной Африкой. Он говорил, что эта пропаганда постоянно 
обвиняла его и его правительство во всякого рода преступлениях и вызывала 
осложнения " местным населением. Он настаивал, чтобы английское правительство 
приказало немедленно прекратить такую пропаганду. Возникали и другие 
аналогичные вопросы, однако ни один из них не находил своего отражения в том 
документе, который нужно было подписать. На совещании присутствовали Дарлан и 
другие французские должностные лица, а также Мэрфи и несколько сотрудников 
моего штаба. По мере обсуждения возбуждение его участников усиливалось, и 
казалось, что все французы говорят одновременно. Наконец я отвел губернатора 
Буассона, немного понимавшего по-английски, в угол, чтобы лично переговорить с 
ним, и сказал ему примерно следующее: 

"Губернатор, я не имею возможности сообщить вам в деталях, что намерено сделать 
как английское, так и американское правительство. Но я могу с уверенностью 
сказать следующее: оба моих правительства дали мне указание заключить с вами 
соглашение на общей основе, что Французская и Западная Африка присоединятся к 
Северной Африке в войне против держав "оси". Мои правительства заявили, что не 
будут вмешиваться в ваши местные дела. Они ожидают от нас такого же 
сотрудничества, что и от любого другого дружественного региона, а это влечет за 
собой немедленное освобождение любого из наших граждан, который может быть 
интернирован в вашем районе. Они попытаются прекратить любую пропаганду, 
которая может быть направлена против вас и вашего режима, и они, несомненно, 
используют добрые услуги, чтобы другие сотрудничающие организации, в том числе 
"свободные французы" под руководством генерала де Голля, также прекратили эту