войск в Италии. Наш штаб не имел никакого отношения к этому конкретному случаю, 
но нас держали в курсе этих событий в силу явных признаков ослабления решимости 
воевать со стороны некоторой части высших немецких руководителей. Получение 
подобного рода известий или правдивых сообщений всегда порождало напряженную 
работу и требовало большой осторожности, так как это касалось многих стран, и 
каждая из них, естественно, беспокоилась, чтобы ее интересы были в полной мере 
обеспечены. В случае с Вольфом действия западных союзников, которые из лучших 
побуждений пытались установить аутентичность сообщения и полномочия того 
человека, который являлся инициатором этого дела, вызвали подозрения у Советов. 
Все это требовало от нас давать долгие объяснения и заставляло постоянно быть 
начеку при получении подобного рода сообщений. 

Первое прямое предложение о капитуляции, дошедшее до штаба верховного 
командования союзных экспедиционных сил, поступило от Гиммлера, который 
связался со шведским графом Бернадотом, стремясь установить контакт с 
премьер-министром Черчиллем. 26 апреля я получил от премьер-министра длинное 
послание, в котором он излагал предложение Гиммлера о сдаче немцев на Западном 
фронте. Я рассматривал это предложение как последнюю отчаянную попытку внести 
раскол среди союзников и информировал об этом Черчилля, решительно настаивая на 
том, чтобы никакие предложения не принимались и не поддерживались, если в них 
не предусматривается капитуляция всех немецких войск на всех фронтах. Я считал, 
что любое предложение о том, чтобы союзники приняли от немецкого правительства 
капитуляцию только на их Западном фронте, немедленно вызовет полное разногласие 
с русскими и создаст обстановку, в которой русские могли бы не без оснований 
обвинить нас в вероломстве. Если немцы хотят сдаться в плен в составе армии, то 
это тактический и военный вопрос. То же самое, если они хотят капитулировать 
всеми силами на каком-то конкретном участке фронта. Немецкий командующий может 
так поступить, а командующий союзными войсками может принять их капитуляцию; но 
для правительства Германии есть только один путь - безоговорочная капитуляция 
перед всеми союзниками. 

Такая точка зрения совпадала с мнением премьер-министра, и они вместе с 
президентом тут же направили полную информацию генералиссимусу Сталину, 
приложив свое заявление об отклонении полученного предложения. 

Однако до самого конца немцы не прекращали попыток провести различие между 
капитуляцией на Западном фронте и капитуляцией на Восточном фронте. Когда 
потерпели неудачу переговоры на этот счет, немецкие командующие каждый на своем 
участке фронта, в конце концов, оказались перед перспективой полного 
уничтожения или военной капитуляции. 

Первая крупная капитуляция произошла в Италии. Войска Александера блестяще 
действовали там в течение всего 1944 года и к 26 апреля 1945 года поставили 
противника в безвыходное положение. Начались переговоры о местной капитуляции, 
и 29 апреля немецкий командующий сдался. 2 мая должны были прекратиться боевые 
действия в Италии. 

В результате капитуляции в Италии столь же безвыходное положение сложилось для 
немецких войск, находившихся севернее итальянской границы. 2 мая немецкий 
командующий запросил назвать ему союзного командующего, к которому он должен 
обратиться, чтобы договориться о сдаче в плен, и ему подсказали, чтобы он 
обратился к генералу Деверсу. Немца предупредили, что принята будет только 
безоговорочная капитуляция. Эта вражеская группировка была известна как группа 
армий "Г" в составе 1-й и 19-й немецких армий. Они сдались 5 мая, а капитуляция 
вступила в силу 6 мая. 

Далеко на севере, в районе Гамбурга, немецкий командующий также осознал 
безнадежность своего положения. 30 апреля немецкий эмиссар появился в 
Стокгольме, чтобы сообщить, что фельдмаршал Буш, командующий немецкими войсками 
на севере, и генерал Линдеман, командующий войсками в Дании, готовы сдаться, 
как только наступающие армии союзников выйдут на побережье Балтики. Нам 
сообщили, что немцы откажутся сдаваться русским, но поскольку западные союзники 
вышли к Любеку и тем самым перерезали пути подхода сюда фанатически настроенных 
частей СС из Центральной Германии, то они немедленно сдадутся нам. Войска 
Монтгомери заняли Любек 3 мая. Однако к тому времени произошло крупное 
изменение в правительстве Германии. 

Гитлер, покончил самоубийством, и остатки его рухнувшей власти достались 
адмиралу Деницу. Адмирал дал указание, чтобы все армии повсеместно сдавались 
только западным союзникам. Тысячи удрученных немецких солдат начали пересекать 
наш передний край, чтобы сдаться в плен. 3 мая адмирал Фридебург, который 
теперь возглавлял немецкие военно-морские силы, прибыл в штаб Монтгомери. Его 
сопровождал штабной офицер от фельдмаршала Буша. Они сообщили, что их целью 
является сдача в плен трех их армий, которые сражались против русских, и 
просили разрешения пропустить беженцев через наш передний край. Их единственным 
желанием было избежать сдачи в плен русским. Монтгомери тут же отказался 
обсуждать сдачу в плен на таких условиях и отослал немецких эмиссаров назад к 
фельдмаршалу Кейтелю, возглавлявшему немецкое верховное командование. 

Я уже сказал Монтгомери, чтобы он принял военную капитуляцию всех войск