проблем внутренней политики, разве только случайно и мимолетно. Его сын Элиот, 
которого я иногда встречал в Африке и Англии, также избегал политики как 
предмета разговора при таких встречах, шутливо называя себя в таких случаях 
"паршивой овцой и реакционером в семье". 

Покидая президента, я сказал: "Искренне верю, что вы быстро поправитесь". Он 
поспешно ответил на это: "Да что вы, я не лучше чувствовал себя уже многие годы.
 Я в постели только потому, что врачи опасаются, как бы я снова не заболел, 
если встану на ноги слишком скоро". Больше я его уже не видел. 

Во время моего короткого пребывания в Соединенных Штатах я с радостью 
воспользовался представившейся мне возможностью поехать с женой к сыну в 
Вест-Пойнт. Затем я отправился увидеться с матерью, братьями, родителями жены и 
еще кое с кем из ближайших родственников; все они по такому случаю собрались в 
городе Манхэттене, штат Канзас. Эти семейные встречи как бы восстанавливали 
силы молодости - до этого времени я не вполне четко осознавал, как далеко война 
уносит ее участников от интересов, нужд и забот обычной жизни. 

Разумеется, мне не удавалось полностью отвлечься от проблем войны на какое-то 
время. Из Лондона периодически поступали телеграммы с самыми серьезными 
вопросами, а в некоторых из них даже запрашивалось мое окончательное решение. 
Тем не менее я с удовлетворением констатировал, что Монтгомери, несомненно, 
работал над вариантом высадки в первом эшелоне десанта пяти дивизий при двух 
дивизиях, находящихся на судах. 

Между тем в английском правительстве возникла определенная стесненность в связи 
со сложившейся обстановкой в системе командования на Средиземноморье. До тех 
пор пока я номинально числился командующим всеми силами в этом регионе, 
проявлялась известная нерешительность при подготовке к десантированию возле 
Анцио, к операции, которая должна быть осуществлена после моего ухода с этого 
театра военных действий. Я узнал, что некоторые руководители, на которых была 
возложена ответственность за операцию, проявляли колебания в принятии 
необходимых решений. Поэтому я тут же отказался от намерения вернуться в Африку 
и посоветовал генералу Маршаллу быстро принять решение о передаче всей полноты 
власти на Средиземноморском ТВД в руки генерала Вильсона. 

Это в известной мере вызвало мое сожаление, так как тем самым я лишался 
возможности вернуться туда, чтобы поблагодарить и попрощаться со всеми, кто 
вместе со мной честно, эффективно и преданно трудился. Однако я уже в 
письменной форме издал прощальный приказ по войскам, в котором выражал надежду, 
что мы скоро встретимся в центре вражеской страны. Глава 13. Планирование 
операции "Оверлорд" 

Я выехал из Соединенных Штатов 13 января, чтобы принять на себя руководство 
мощнейшей боевой группировкой войск, какую были в состоянии создать два 
западных союзника. На второй день вечером я уже находился в Лондоне. Снова 
началась подготовительная работа к вторжению, но по сравнению с аналогичной 
работой, проделанной полтора года назад, теперь вместо порядка был беспорядок, 
вместо определенности и уверенности -опасения и сомнения. В числе моих 
непосредственных подчиненных находились главный маршал авиации Артур Теддер, 
генерал-лейтенант Омар Брэдли, генерал Бернард Монтгомери, генерал-лейтенант 
Карл Спаатс и адмирал Бертрэм Рамсей - все испытанные боевые командиры, уже 
имевшие опыт по руководству войсками союзников в крупной операции. Главный 
маршал авиации Ли-Меллори был назначен командующим военнно-воздушными силами 
союзников в рамках операции "Оверлорд". Он имел большой боевой опыт, в 
частности полученный в битве за Англию, но пока ему не приходилось возглавлять 
воздушные операции, требовавшие тесного взаимодействия с наземными войсками. 

Когда я первый раз прибыл в Лондон в июне 1942 года, союзный штаб находился в 
центре города; на этот раз я решил во что бы то ни стало найти подходящее место 
где-либо за городом. И я нашел такое место, хотя и были возражения и мрачные 
предсказания. Мы расположились в районе Буши-парка, и у нас быстро сложилась 
исключительно хорошая обстановка, которая с лихвой перекрывала небольшие 
неудобства, вызванные отдаленностью английских правительственных учреждений. 
Мой штаб официально теперь назывался штабом верховного командования союзных 
экспедиционных сил. 

Планирование и подготовка операции "Оверлорд" будут детально изучаться военными 
специалистами. Что касается командной и штабной структуры, то здесь нужно 
отметить ряд важных моментов. Первым из них было выявление наиболее 
целесообразного состава штаба. С тех пор как я был назначен союзным командующим 
в июле 1942 года с подчинением мне сухопутных, воздушных и морских сил, мы 
изъявляли известное желание иметь в подлинно объединенном штабе примерно 
одинаковое представительство от каждого вида вооруженных сил и соответствующих 
служб тыла. Я считал, что в определенных ситуациях, когда крупным оперативным 
группам, возможно, придется вести широкие операции на большом расстоянии от 
штаба верховного командования союзных экспедиционных сил, потребуется именно 
такой состав штаба. В дни подготовки операции "Торч" в 1942 году мы 
первоначально намеревались создать штаб тоже на таком принципе. В конце концов 
пришлось отказаться от этой идеи как расточительной в смысле использования