Несомненным все же является то, что Франко предпочитал считать свое утверждение 
в новом качестве скорее проявлением милости Божьей, чем следствием 
малоубедительного вотума доверия со стороны генералитета. И в глазах многих 
людей каудильо, окутанный легкой дымкой некоторого мистицизма, также выступал в 
роли спасителя христианской Испании. Подобно тому, как когда-то в результате 
реконкисты{73} земли родины были вырваны из рук мавров, теперь настала очередь 
"священной войны" против большевиков. Гражданская война напоминала крестовый 
поход - una cruzada. 

"Антихрист" неуклонно вооружался для борьбы. Правда, Сталин уже приступил к 
уничтожению старой гвардии большевиков и офицеров; по-видимому, вряд ли он 
нашел бы разумным в настоящий момент направить советских генералов и 
современное вооружение в Испанию, где они могли дискредитировать проводимую 
Кремлем политику коллективной безопасности. Однако решение уже было принято. 

Посол СССР склонил Асанью к тому, чтобы поручить Ларго Кабальеро сформировать 
кабинет, в который вошли бы два коммуниста. Это новое правительство вскоре 
утратило свой престиж, поскольку, опасаясь наступления войск Франко, бежало из 
Мадрида в Валенсию. Тем не менее большинство болтливых комитетов исчезло, и 
генералу Григорию Кулику{74} удалось из отдельных частей милиции сформировать 
"народную армию". 

Другой советский генерал, Ян Берзин, стал военным комендантом Мадрида, защита 
которого чисто формально была поручена хунте испанских республиканцев. Иван 
Конев и Дмитрий Павлов занимались организацией доставки из СССР 200 
среднетяжелых танков, которым предстояло принимать участие в боях. Яков 
Шмушкевич командовал советскими военно-воздушными силами, насчитывавшими около 
500 истребителей и бомбардировщиков. Лазарь Штерн и Матэ Залка стояли во главе 
первых интернациональных бригад, которые создавались по решению Пражской 
конференции. 

Мадрид стал бастионом международного коммунизма. Уже 28 сентября в результате 
советской танковой контратаки стало ясно, что наступающим приходится считаться 
с угрозой ощутимых ответных ударов. Поэтому национальным силам Испании пришлось 
теснее, чем прежде, сотрудничать с Германией и Италией. Оба государства, а 
также Гватемала первыми в мире установили дипломатические отношения с режимом в 
Саламанке. 

5 ноября близ Севильи был сформирован легион "Кондор"{75} под командованием 
генерала Хуго Шперле{76}, состоявший из 4500 немецких солдат (8 авиационных 
эскадрилий и 6 зенитных батарей, которым были приданы 2 танковые роты). В 
начале декабря генерал Марио Роатта во главе Corpo Truppe Voluntarie (CTV) 
отправился водным путем из Неаполя в Испанию. Незадолго до этого Италия взяла 
на себя обязательство тайно оказывать Саламанке активную поддержку в период 
войны. 

CTV был направлен в распоряжение Кеипо, который взял Малагу. Легион "Кондор" 
подтянулся к Мадриду слишком поздно, и Франко 17 ноября распорядился прекратить 
наступление. В окрестностях университетского городка его войска натолкнулись на 
непреодолимое сопротивление. В результате трех сражений в течение зимы, в ходе 
которых предполагалось осуществить блокаду столицы, были достигнуты лишь 
скромные успехи локального значения в районе Боадильи, Харамы и под 
Гвадалахарой. 

Франко, который руководил операциями из своей штаб-квартиры и часто выезжал на 
фронт, молча и с тревогой наблюдал за происходящим. Едва ли его обеспокоило 
поражение итальянцев под Гвадалахарой, свидетельствовавшее об их невысокой 
боеспособности. Гораздо серьезнее было то, что в первые три месяца нового года 
к средиземноморскому берегу подошли 26 советских кораблей, имевших на борту 770 
специалистов и 5725 тонн груза, в том числе 312 сверхсовременных танков. Кроме 
того, Мексика в большом количестве поставляла республиканцам легкое 
огнестрельное оружие. 

Задачами гражданского характера глава правительства занимался лишь от случая к 
случаю. Он вступил в войну не будучи политиком или государственным деятелем, 
стремящимся к проведению реформ, а в соответствии с традициями выполняя свой 
солдатский долг. Поначалу он считал вполне достаточным, что Николас Франко 
поддерживает связь между штаб-квартирой и "Junta tecnica" ("Техническим 
советом"), сформированной по типу кабинета комиссией комитета обороны, который 
находился в Бургосе и в значительной степени уже утратил свое значение. 

Если принять во внимание разнообразие и многогранность административных и 
экономических задач, которые приходилось решать, необходимость поддерживать 
боевой национальный дух народа и проводить мобилизацию в испанской провинции, 
то станет очевидным, что подобная импровизация была практически непригодной, 
Она вряд ли могла внести существенный вклад в формирование политической воли и 
менее всего способствовала этому, например, в случае, когда Николас Франко, 
опираясь на тайную союзническую договоренность от 28 ноября прошлого года, 
отправился в Рим с целью склонить последний к принятию тайных мер против