Конгресса. Не будет никакого ответного удара по материковому Китаю, никакого 
обращения к доктрине массированного возмездия "до рассмотрения в Конгрессе 
этого дела"*2.
       В течение всего ноября угроза вторжения нарастала: китайцы обстреливали 
другие мелкие острова, удерживаемые войсками Чан Кайши, и продолжали наращивать 
военные силы на участке напротив Квемоя и Матсу. 23 ноября китайцы объявили о 
вынесении судом приговора тринадцати американским летчикам, сбитым над 
территорией Китая во время войны в Корее. Они были приговорены к срокам от 
четырех лет до пожизненного заключения за шпионаж. Поскольку, за исключением 
двоих, все летчики были в военной форме и поскольку, в соответствии с 
соглашением о перемирии в Корее, все военнопленные должны были быть возвращены, 
это вызвало, как и можно было ожидать, взрыв возмущения и протестов в США. 
Сенатор Ноулэнд говорил от имени миллионов американцев, когда потребовал 
установить полную блокаду китайского побережья.
       Эйзенхауэр должен был дать какой-то ответ. В начале декабря он подписал 
договор с националистическим Китаем о взаимной обороне. В нем говорилось, что 
нападение на одну из сторон будет рассматриваться как акт войны, направленной и 
против другой стороны. Чан Кайши согласился не нападать на материк в 
одностороннем порядке. Эйзенхауэр настоял на том, чтобы договор распространялся 
только на Формозу и Пескадорские острова, и намеренно оставил вне рамок 
договора Квемой и Матсу.
       Главным вопросом, вызывавшим особую озабоченность большинства 
американских политических деятелей во второй половине 1954 года, была не 
Германия, не Вьетнам, не Китай, а их собственные перевыборы. Эйзенхауэра также 
беспокоили предстоящие выборы, и в основном потому, что республиканцы имели 
незначительное большинство и в Сенате, и в Палате представителей. Он хотел, 
чтобы его партия сохранила контроль над Конгрессом, и несмотря на постоянные 
утверждения, что он стоит вне партий, Президент призвал членов своего Кабинета 
сделать все от них зависящее, чтобы содействовать избранию республиканцев.
       Несмотря на усилия Эйзенхауэра, республиканцы потеряли семнадцать мест в 
Палате представителей и два в Сенате, поэтому контроль в обеих палатах 
Конгресса перешел к демократам. Большинство обозревателей считали, что только 
вмешательство Эйзенхауэра в самую последнюю минуту не дало возможности 
демократам одержать еще более убедительную победу. Эйзенхауэр сказал, что 
потери республиканцев на выборах, проводившихся на исходе года, были намного 
меньше, чем это обычно бывает у партий, находящихся у власти.
       Одной из причин такого поражения было высказывание министра обороны. Во 
время проводившейся общественной кампании по оказанию помощи безработным 
автомобилестроителям в Детройте Вильсон заявил: "Я лично всегда предпочитал 
охотничьих собак тем, которые сидят в конуре и ждут еды... Ну, вы знаете таких 
собак, которые сами добывают себе еду, а не сидят на заднице и скулят"*3. Это 
сравнение было абсурдным хотя бы потому, что именно охотничьи собаки живут в 
конурах и не убивают, не поедают добычу, а только указывают на нее охотнику. 
Оскорбление безработных глупым сравнением их с ленивыми собаками породило бурю 
протестов и стоило республиканцам потери голосов. Эйзенхауэр был недоволен 
Вильсоном из-за его неспособности контролировать начальников штабов родов войск.
 В бюджете, который Эйзенхауэр подготовил на следующий финансовый год, он опять 
значительно сократил ассигнования, выделяемые на армию и флот. Численность 
армии сокращалась с 1,4 млн до 1 млн человек. Расходы на армию — с 12,9 млрд до 
8,8 млрд долларов; численный состав флота уменьшался с 920 тыс. до 870 тыс. 
человек, а ассигнования на его содержание сокращались с 11,2 млрд до 9,7 млрд 
долларов. В то же время бюджет ВВС несколько увеличивался: с 15,6 млрд до 16,4 
млрд долларов. Начальники штабов всех родов войск не хотели соглашаться с этими 
цифрами. Больше всех возражал Риджуэй — он не мог считать себя ответственным за 
безопасность американских войск в Европе, Корее и в других местах из-за 
малочисленности армии. Начальники штабов ВМФ и ВВС тоже выступили в Конгрессе с 
возражениями против бюджета, подготовленного Эйзенхауэром, и потребовали 
дополнительных средств.
       В декабре Эйзенхауэр пригласил Вильсона и начальников штабов в Овальный 
кабинет. Генерал Эндрю Гудпейстер, секретарь Айка в комитете, записывал беседу. 
Эйзенхауэр коротко охарактеризовал основные статьи военного бюджета, подтвердил,
 что каждый род войск может найти в бюджете определенные недостатки, настаивал, 
что он просто обязан рассматривать всю ситуацию в целом, включая состояние 
экономики, и в заключение приказал им принять участие в совместной работе.
       Таким образом, Эйзенхауэр положил начало новой американской 
послекорейской и послевьетнамской оборонной политике. "Новый взгляд" заключался 
в том, что упор делался на массированное возмездие, на повышение эффективности 
затрачиваемых средств, на снижение расходов, где только возможно, за 
исключением стратегических ВВС, способность которых вести атомную войну нужно 
было, наоборот, повышать. "Новый взгляд" означал большую экономию и растущее 
недовольство. Временами казалось, что, за исключением Хэмфри, Эйзенхауэр был 
единственным человеком в Вашингтоне, который поддерживал эту политику. Начиная 
с 1955 года и в последующие годы демократы сконцентрируют все внимание на 
критике оборонной политики Эйзенхауэра, утверждая, что Президент — и Хэмфри — 
со своими пещерными фискальными взглядами подвергает угрозе безопасность нации. 
Несмотря на прямое запрещение Эйзенхауэра, Объединенный комитет начальников 
штабов продолжал снабжать его критиков многочисленными фактами и цифрами, 
подтверждающими необходимость затрачивать больше средств на обычные виды 
вооружений. Начальники штабов так энергично и так упорно возражали против 
"Нового взгляда", что Эйзенхауэр дошел почти до отчаяния. "Давайте не забывать,