задачу, я надеюсь показать, каким великим человеком он был и сколь многим мы, 
живущие сегодня в свободном мире, обязаны ему.
       Эта книга является сокращенным вариантом моей двухтомной биографии 
Эйзенхауэра. Несколько глав в ней переработано, есть и добавления. Я хотел 
создать хорошо читающееся однотомное описание жизни, лишенное наукообразия и 
чрезмерных деталей, то есть конкретных планов, описания военных и 
правительственных учреждений, бюро, кабинетов и тому подобного.
       Делая сокращения, я по-новому, с позиций конца 80-х, прочитал свой 
двухтомный труд. Меня поразило, насколько Айк оказался прав во многих вопросах 
— и насколько не прав в других. Особое впечатление на меня произвела его 
непреклонная решимость сделать все возможное для образования Соединенных Штатов 
Европы. Сокращения я производил по вечерам в Кане, в Нормандии. Дни я проводил, 
прогуливаясь по полям битв и купаясь на пляжах, где происходила высадка 
союзников. На американские, британские и немецкие кладбища приезжают все больше 
туристов со всей Европы. Среди них много студентов, которые так хорошо ладят 
друг с другом, что убеждают меня в близости осуществления мечты Айка.
       Это впечатление еще больше усилилось после европейских политических 
событий лета 1989 года. Состоялись выборы в Европейский парламент. Кампания 
прошла активно, число участвующих оказалось большим. Дискуссия о будущем 
объединенной Европы привлекала своей глубиной и эмоциональностью. К 1992 году 
Европа по меньшей мере образует единый экономический союз, упразднив торговые и 
таможенные барьеры, а также взаимный паспортный контроль. А в максимальном 
случае Европа будет иметь единую валюту и единую общеевропейскую армию. Как 
убедятся читатели этой книги, общеевропейская армия являлась одной из 
наипервейших забот Президента Эйзенхауэра; отказ Франции от этой идеи 
неимоверно огорчал его. Теперь эта идея вновь стала актуальной и близка к 
воплощению в жизнь.
       До поездки в Нормандию я читал курс о вьетнамской войне в университете 
Нового Орлеана, так что предмет этот весьма занимал меня в тот период. Читая о 
том, как Айк настаивал в начале 1944 года о необходимости бомбардировок Франции 
перед вторжением и о его угрозе уйти в отставку, если он не получит полной 
свободы действия в управлении союзной армией, я не мог не отметить контраст 
между ним и верховным командованием американцев во Вьетнаме. Ни один из 
командующих во Вьетнаме не пригрозил отставкой в случае, если ему не позволят 
вести боевые действия так, как он считает нужным.
       Меня также потряс отказ Айка послать американские войска во Вьетнам в 
1954 году и его предупреждение о том, что джунгли Юго-Восточной Азии просто 
проглотят наши дивизии.
       Пророческий дар подвел его в случае с революцией Рейгана. В середине 
50-х Айк сказал одному из своих братьев, что при его жизни упразднения 
прогрессивного налога на доходы не предвидится. Ошибся он совсем на немного.
       Айк оказался совершенно не прав в своих часто выражавшихся опасениях, 
что решение о совместном школьном обучении детей с разным цветом кожи может 
вообще уничтожить на Юге систему общественного образования. Этого не случилось, 
хотя в некоторых местах, например в моем родном Новом Орлеане, мы подошли очень 
близко к этому.
       Но более всего меня поразило, как много полезного мог бы нам сейчас 
сказать Айк. Это касается таких фундаментальных проблем, как национальная 
оборона, экономика и военные расходы, сбалансированный бюджет, борьба за 
свободу человека всюду и всегда, мудрое ожидание саморазвала коммунистической 
системы вследствие ее органической противоречивости. Его слова, мысли и дела 
ведут нас вперед точно так же, как и поколения второй мировой войны и первого 
десятилетия войны холодной.
       
       Стивен Амброз
       Кан,
       22 июля 1989 года
       
ГЛАВА ПЕРВАЯ
АБИЛИН. УЭСТ-ПОЙНТ. ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ВОЙНА
       Он родился 14 октября 1890 года в маленьком деревянном доме, почти 
лачуге, стоявшем у железнодорожных путей в Денисоне, штат Техас. Он был третьим 
сыном в семье Дэвида и Айды Стовер Эйзенхауэр, правоверных менонитов и 
пацифистов. Дэвид был обычным рабочим — когда-то он владел магазином в Хоупе, 
штат Канзас, купленным на деньги, оставшиеся от отца, но прогорел. В 1891 году 
он переехал в Абилин, штат Канзас, где один из родственников нашел ему работу 
механика в маслобойне "Бель Спрингс". Когда Эйзенхауэры ступили на платформу 
вокзала Абилина, у Дэвида в кармане лежало все состояние семьи, которое 
равнялось десяти долларам.
       В маленьком двухэтажном деревянном домике, стоящем на крохотном участке 
в три акра, Дэвид и Айда воспитывали шестерых крепких, здоровых сыновей — 
Артура (родился в 1886-м), Эдгара (1889), Дуайта, Роя (1892), Эрла (1898) и 
Милтона (1899). Эйзенхауэров уважали в городе, но семья ничем особым не 
выделялась. Дэвид никаких постов не занимал, в представительные органы не 
избирался. Родители с трудом сводили концы с концами, но оставались людьми 
гордыми и честолюбивыми, во всяком случае в том, что касалось их сыновей.
       "Позднее я понял, что мы были очень бедными, — сказал Дуайт 4 июня 1952 
года во время церемонии закладки здания Музея Эйзенхауэра в Абилине, напротив 
дома, в котором он вырос, — но слава Америки в том и состоит, что мы тогда не 
подозревали об этом. Мы знали только то, что не уставали нам повторять наши