Штейн работал в наркомате иностранных дел с двадцатого года. Перед войной он 
был полпредом в Финляндии и в Италии. Потом его отправили преподавать в Высшую 
дипломатическую школу и в Высшую партшколу при ЦК. Он защитил диссертацию, стал 
профессором. Евреев постепенно убирали с дипломатической работы, но до поры до 
времени МИД привлекал Штейна как консультанта.
 Штейн считал, что идею опеки над Палестиной придется отвергнуть: «Возможность 
установления опеки над Палестиной наталкивается на то обстоятельство, что 
население этой страны (как евреи, так и арабы) является достаточно зрелым для 
полной назависимости. Ни арабы, ни евреи не соглашаются на какую бы то ни было 
опеку и требуют полной независимости.
 Передача Великобританией вопроса о Палестине на обсуждение Объединенных Наций 
представляет для СССР впервые возможность не только высказать свою точку зрения 
по вопросу о Палестине, но и принять эффективное участие в судьбе Палестины.
 Советский Союз не может не поддержать требования о полной независимости 
Палестины как государства…»
 В марте сорок седьмого Владимира Деканозова убрали из министерства иностранных 
дел.
 Карьере Деканозова повредило увлечение слабым полом. Рассказывают, что одна из 
тех, на кого он положил глаз, устроила скандал. Его перевели в Главное 
управление советского имущества за границей (им руководил другой соратник 
Берии — бывший министр госбезопасности Всеволод Николаевич Меркулов). Но и там 
он не задержался. Его с понижением назначили членом коллегии Комитета по 
радиовещанию…
 Ближневосточные дела передали первому заместителю министра Вышинскому.
 Андрей Януарьевич Вышинский остался в истории как сначала судья, а затем 
обвинитель на печально знаменитых московских процессах тридцатых годов. Но 
прокурором СССР Вышинский был всего четыре года, столько же лет он занимал пост 
министра иностранных дел. А в общей сложности он проработал в министерстве 
иностранных дел четырнадцать лет, больше, чем в прокуратуре.
 Еще летом тридцать девятого года его освободили от прокурорских обязанностей и 
утвердили заместителем главы правительства по делам культуры и просвещения. А в 
сороковом году он стал еще и заместителем наркома иностранных дел.
 Молотов и Вышинский ненавидели друг друга. Сталина это устраивало. Молотов 
вынужден был мириться с замом, которого терпеть не мог.
 Вячеслав Михайлович при всяком удобном случае отчитывал Андрея Януарьевича, 
повторяя: «Вам бы только речи произносить!»
 Но Вышинский давал ему отпор.
 На дипломатическом поприще он расцвел. На публике появлялся исключительно в 
дипломатическом мундире стального цвета. Смотрелся хорошо и похож был на 
настоящего генерала.
 Вышинский был, наверное, самым образованным подручным Сталина, знал 
европейские языки — польский и французский свободно, немецкий и английский 
вполне прилично, и изящно объяснялся с иностранцами, которых следовало 
очаровать. Не лишенный обаяния и остроумный, он нравился некоторым иностранным 
дипломатам, но в основном тем, кто ничего не понимал в советской жизни.
 Второго апреля сорок седьмого года правительство Великобритании попросило 
генерального секретаря ООН поставить вопрос о Палестине в повестку дня 
очередной сессии Генеральной Ассамблеи или собрать спецсессию, чтобы образовать 
комиссию по палестинскому вопросу.
 Правительства арабских стран — Египта, Ирака, Сирии, Ливана и Саудовской 
Аравии — выступили со встречной инициативой. Они попросили поставить на 
спецсессии ООН вопрос о прекращении британского мандата над Палестиной и 
провозглашении ее независимости.
 В апреле сорок седьмого года в Ближневосточном отделе МИД разрабатывали 
советскую позицию. Главным пунктом было прекращение британского мандата в 
Палестине и вывод британских войск. Остальное формулировалось менее конкретно.
 Двадцать восьмого апреля сорок седьмого года специальная сессия ООН по 
Палестине открылась в Нью-Йорке. Предложение арабских стран о немедленном 
провозглашении независимости Палестины было отклонено.
 Поскольку британские политики, что называется, умыли руки, судьба Палестины 
зависела от двух великих держав — Соединенных Штатов и Советского Союза.
 Американский президент Трумэн не мог ничего сделать. Влиятельные фигуры в его 
администрации были категорически против еврейского государства. Это был момент, 
когда политическое будущее самого Трумэна рисовалось в мрачных тонах — по 
опросам общественного мнения, он неминуемо проигрывал будущие выборы. Его 
влияние упало даже в собственной администрации. Ему было не до палестинских 
евреев: как решит ООН, так будет.
 Иначе говоря, решающее слово оставалось за Сталиным.
 К полнейшему изумлению сионистов, Советский Союз пришел к ним на выручку. Да 
еще как! Не просто выразил симпатию, а потребовал создания в Палестине 
еврейского государства.
 Эта миссия была поручена Андрею Громыко, которого в апреле сорок шестого 
Сталин освободил от должности посла в Вашингтоне и утвердил постоянным 
представителем в ООН, а для повышения статуса сделал заместителем министра 
иностранных дел. В тот момент пост представителя в ООН представлялся Сталину 
значительно важнее, чем должность посла.
 Андрей Андреевич быстро и квалифицированно исполнял указания Москвы, не знал 
усталости, и Молотов не мог на него нарадоваться.
 Из всех советских дипломатов он выделял именно Громыко. Андрей Андреевич по 
характеру был похож на Вячеслава Михайловича, да еще и прошел его школу, усвоил