-  Пожалуйста, примите  прилагаемую здесь фотографию маленькой Голды в залог
нашей   высокой   оценки  вашей   деятельности,   направленной   на   помощь
человечеству".  Африканцы не скупились на выражения  своей  симпатии - и мне
это было необыкновенно приятно.
     В декабре  1959  года  я посетила Камерун, возвратилась в Гану, впервые
отправилась  в  Того   (где,  кроме  всего   прочего,  мы  помогли   создать
национальную  юношескую  организацию   и  кооперативное  хозяйство  в  одной
деревне), снова  навестила  президента Либерии Табмена и объездила  Гамбию и
Сьерра-Леоне.  Ездила я  и по Гвинее и встретилась там с Секу  Туре. Однако,
тут не было все так гладко. Он был одним из немногих африканских лидеров,  с
которыми мне не  удалось  завязать личные  отношения, хотя он и  произвел на
меня большое впечатление своим интеллектом. Секу Туре, как и  Нкрума, как и,
в  меньшей  степени,  танзанийский  Ньерере,  больше  думал о  международном
положении своей  страны, чем о ее благосостоянии. По-видимому,  у него, хотя
он  и  был левый  радикал, вообще не  было  никаких социальных  концепций, и
потому мы мало что могли ему предложить - хотя мы оказывали помощь и Гвинее,
и в Конакри существует великолепная профшкола,  созданию которой мы помогли.
Но  Гвинея никогда  не относилась к Израилю по-настоящему дружески, и, когда
после Шестидневной  войны  она, единственная  из африканских стран,  порвала
отношения  с нами,  я  была  не  слишком удивлена. Я  не  хочу  сказать, что
отношение к  Израилю - пробный камень качеств государственного руководителя,
но факт тот,  что чем больше африканский лидер думал о развитии страны, а не
о  политических  заигрываниях  с  могущественными  блоками,  тем сильнее его
государство желало нашей помощи и тем лучше у нас складывались отношения.
     Я  частично выразила  свои  чувства в речи на  Генеральной Ассамблее  в
конце 1960 года,  когда там  уже были  представлены  шестнадцать независимых
африканских государств. Перед  глазами  моими, когда я говорила,  стояли все
эти мужчины,  женщины и  дети,  которых я  повидала в  Африке, с которыми  я
зачастую  не могла говорить  без  переводчика, но с которыми, я чувствовала,
меня  связывают  узы  братства и общих  устремлений;  видела  я перед  своим
умственным  взором   и  бесправных,  плохо   образованных,  лишенных  всяких
привилегий евреев, которые сотнями тысяч приезжали в  Израиль, надеясь найти
там  земной  рай.  Я  говорила  о  западне   нереалистических   ожиданий   и
политического фантазирования,  как  о прошлом,  так и будущем, которому и мы
были подвержены - и потому я говорила "мы", а не "они".

     "Две  опасности  подстерегают тех из нас,  которые появились в качестве
новых самостоятельных государств: во-первых, опасность засидеться в прошлом;
во-вторых,  иллюзия,  что политическая независимость немедленно разрешит все
наши проблемы.
     Что  значит "засидеться  в  прошлом"?  Естественно, многие новые  нации
сохранили неприятные,  иногда  горькие воспоминания.  Естественно, они имеют
зуб  на  своих  прежних  правителей  и  склонны  считать  свои,  сегодняшние
трудности  наследием  прошлого.  Они  видят  жестокий  парадокс в  том,  что
некоторые страны  озабочены  проблемами перепроизводства  и  излишков, в  то
время  как они  влачат нищенское существование. Глядя на  свою землю, полную
минеральных и растительных богатств - золота и бриллиантов, бокситов, железа
и меди, какао и хлопка, сахара и каучука, - они не могут не прийти к выводу,
что голодают не по Божьей воле.
     Как  могут  африканцы  восхищаться чудесами  космического века, если их
собственные народы  до сих пор  еще  неграмотны? Не может мать в африканской
деревне  радоваться  успехам  медицины  в мире,  если  ее дети  страдают  от
трахомы, малярии и туберкулеза. Все это надо понять. Вполне естественно, что
вновь  возникшие  свободные  нации  должны помнить  о  прежних страданиях  и
унижениях.  Народ не может строить свое будущее, если он забыл о прошлом. Но
жить, продолжая размышлять только о  прошлом, невозможно: всю свою  энергию,
все способности следует вложить в будущее".

     Потом я заговорила о будущем.

     "Мы, новые страны, получили  независимость в  эру величайших достижений
человечества. В  некоторых  частях света  уровень жизни  и  развития  достиг
невероятной высоты. Не следует говорить нам, чтобы мы не торопились со своим
развитием; не  нужно  рассказывать  нам, что  развитым странам  понадобились
столетия и множество  поколений, чтобы  достигнуть  теперешних высот. Мы  не
можем ждать. Мы должны развиваться быстро. Как сказал один друг  из Конакри,
недавно   посетивший  Израиль:  "Неужели  я  должен  в  эпоху  сверхзвуковых
самолетов  ходить пешком только потому, что те, кому  эти  самолеты  сегодня
принадлежат, много поколений назад ходили пешком?"
     Это относится не только к новым нациям, но и ко всему миру. Многое было
сказано и  сделано в  отношении,  я бы  сказала,  "первой  помощи"  -  стали
делиться  с  неимущими  едой, отдавать голодным свои  излишки. Хочу сказать,
однако, что  мы  не будем  по-настоящему свободны,  пока наших  детей  будут
кормить  другие. Мы будем по-настоящему свободны лишь тогда,  когда научимся
получать то, что  нам нужно для пропитания  со своей собственной  земли.  Из
Азии и Африки  доносится  крик: делитесь  с нами не  только продуктами, но и
вашим умением их производить. Самая жуткая пропасть в сегодняшнем мире лежит
между  теми, кто буквально достиг луны,  и  теми, кто  не знает, как достичь
плодородия собственной почвы, чтобы  она удовлетворяла насущные человеческие
потребности".