"права" сохранялись полностью и в 1955, и в 1956 году.
     Полковник Гамаль  Абдель Насер, который пришел к власти  в  1952 году и
стал  самой могущественной  фигурой  в арабском мире,  открыто приветствовал
федаинов.  "Вы доказали,  - сказал он, - что  вы  -  герои, на которых может
положиться  вся   наша  страна.  Пусть  растет  и  ширится  федаинский  дух,
одушевляющий  вас, когда вы вступаете на вражескую землю". И  каирское радио
бесконечно  прославляло  убийц,  в  выражениях  самых  недвусмысленных.  Его
припевом было: "Плачь, о Израиль, день уничтожения близится".
     Объединенные  Нации   не  сделали  ничего,  чтобы  прекратить  действия
федаинов.  Секретарь ООН  Дат  Хаммаршельд  весной  1956 года сумел добиться
прекращения огня -  оно продлилось несколько  дней;  но  когда федаины опять
стали переходить  нашу границу, он уже не вернулся ни к этому вопросу, ни на
Ближний  Восток. Я знаю, что  теперь вокруг  фигуры г-на Хаммаршельда возник
некий  маленький культ, но я в нем  не участвую.  Я  часто встречалась с ним
после  того,  как они с  Бен-Гурионом кончали толковать  о буддизме и всяких
философских  вопросах,  их  обоих занимавших.  Мы  с ним  толковали о  вещах
заурядных - например, о параграфе в договоре о прекращении огня с Иорданией,
который  нарушался,  или об очередной  нашей жалобе на  Объединенные  Нации.
Ничего удивительного,  что Бен-Гурион казался  Хаммаршельду  ангелом,  а я -
человеком, с которым невозможно иметь дело. Я никогда  не считала его другом
Израиля,  и как я  ни старалась  это  скрыть, он, думаю,  чувствовал, что  я
считаю его далеко не  беспристрастным в делах  Ближнего Востока.  Если арабы
говорили "нет"  - а  "нет" они говорили все время,  - Хаммаршельд никогда не
шел дальше.  Не  скажу, чтобы  У Тан  (бирманский  государственный  деятель,
сменивший   его   в   ООН)   был   намного    лучше.   Несмотря   на    годы
бирманско-израильской дружбы, несмотря  на  его личные, по-настоящему теплые
отношения  с нашей  страной и с нами, с тех пор, как  У Тан стал генеральным
секретарем ООН, для  нас наступило тяжелое время. По-видимому, и он не  счел
возможным  проявлять твердость по отношению к  русским или к арабам, зато по
отношению к Израилю он  был  чрезвычайно  тверд,  и это ему было  совсем  не
трудно.
     Но все это я говорю просто к слову. Конечно,  не генерального секретаря
ООН  следовало  винить за  ежедневные  убийства, грабежи  и  акты  саботажа,
совершаемые федаинами. В одной из таких атак была  обстреляна  (из Иордании)
группа  археологов,   работавшая  в  Рамат-Рахел,  близ  Иерусалима.  Четыре
человека было  убито, многие ранены. Один из четырех был членом моей семьи -
тесть Менахема, отец Айи, известный ученый, тихий человек,  в жизни мухи  не
обидевший. Помню,  я  с горечью размышляла, что  мир  сошел с ума,  спокойно
принимая "право войны"  и не  думая о  "правах мира". Винить за это - и не в
последний раз! - приходилось русских.
     В 1955  году между Чехословакией (читай  - Советским  Союзом) и Египтом
было заключено  соглашение. В  результате  Египет  систематически  снабжался
всякого   рода  оружием,  включая  подводные  лодки,  истребители,  танки  и
грузовики. Казалось бы - что вдруг толкнуло Советский Союз поставлять оружие
государству,  не  скрывавшему  своего намерения  "отвоевать  Палестину", как
выразился  полковник  Насер. В  том-то  и  дело, что  вовсе  не  "вдруг".  В
глобальной схватке пятидесятых годов, известной (применительно к нам  это не
очень точно)  как "холодная война",  и Соединенные  Штаты,  и Советский Союз
старались  перещеголять  друг  друга, потрафляя  арабским странам,  особенно
Египту.  Но если  Англия  и США несколько  стеснялись  своего ухаживания  за
Насером, то Советский Союз не ведал никаких сомнений. То, что Советский Союз
помогал Египту  осуществить свою  мечту о продолжении  войны против Израиля,
оправдывалось  -  в  той  мере,  в   какой   Советский  Союз  считал  нужным
оправдываться, - тем, что такая гадкая вещь, как сионизм, должна подавляться
повсюду. Для  доказательства  того, какая  это гадкая вещь, в  Москве в 1953
году  был изобретен "заговор врачей".  Русский народ был извещен, что девять
врачей (шестеро  из них  - евреи) пытались убить Сталина  и других советских
лидеров, и  уже  инсценировался гнусный процесс,  первая часть антиеврейской
кампании, которую раздули на весь Советский Союз.
     После  этого однажды ночью  в саду у советского посольства в Тель-Авиве
взорвалась  маленькая  бомба.  Русские  немедленно   обвинили  правительство
Израиля в том, что оно подстроило этот инцидент, и разорвали дипломатические
отношения. Но  и  несколько месяцев  спустя, когда  отношения возобновились,
антисемитская   пропаганда  в  СССР,  с  постоянными  ссылками  на  сионизм,
продолжалась, и  старая песня про "сионистских марионеток империалистических
поджигателей войны"  была  подхвачена  Чехословакией,  начавшей  собственную
антиеврейскую кампанию.
     Несмотря  на  все   это,  несмотря  на  нескрываемую  советско-арабскую
подготовку  к  следующей  войне,  США  и Англия  отказывались продавать  нам
оружие, как бы часто, как бы громко мы ни стучали в их двери.
     Правда,  в  самом начале  1956  года  Соединенные Штаты  -  по-прежнему
отказываясь  продавать нам оружие  - дали понять Франции  и  Канаде,  что не
станут  возражать,  если  это  будут делать они. Но  Франция  не  дожидалась
американского  разрешения. Руководствуясь собственными мотивами, она  решила
прийти  на помощь Израилю, и  хотя  это  нельзя было  сравнить  с  советской
"щедростью" к Египту, мы все-таки чувствовали себя  не такими беззащитными и
одинокими.
     Летом  1956  года,  когда  я стала  устраиваться  в  новом  кабинете  и
привыкать к тому, что  меня называют г-жа Меир - Бен-Гурион приказал принять
ивритское имя,  и "Меир" (на иврите это значит "озаряющий") было всего ближе