коммунистов Азербайджана находится в противоречии с принятым  в  июле  этого
года  в  Москве  решением  ЦК,   согласно   которому   "Гуммет"   признается
самостоятельной Коммунистической партией Азербайджана с  правами  областного
комитета партии. Коммунисты Армении и Кавказский крайком РКП(б) не  признают
и возглавляемый Айкуни ЦК Компартии  Армении.  Он  и  его  группа  не  имеют
никакой связи с местными парторганизациями Армении.
   По наивности я думал, что Ленин прямо в  ходе  беседы  или  сразу  по  ее
окончании даст мне определенные ответы  на  поставленные  вопросы,  выскажет
свое мнение и соображения по ним. Но Ленин сказал, что все эти вопросы  надо
изучить и обсудить в ЦК, а потом уже принимать по  ним  решения.  Для  этого
надо, чтобы я все изложил в письменном виде, что я позже и сделал.
   Что  же  касается  объединения  коммунистов  в   одной   организации   по
территориально-производственному принципу,  независимо  от  их  национальной
принадлежности, Ленин сказал, что это совершенно правильно. Правильно также,
чтобы в организовавшихся на  окраинах  России  самостоятельных  государствах
коммунистические организации  работали  в  виде  самостоятельных  компартий,
входящих в состав РКП(б).
   Эта первая встреча и беседа  с  Владимиром  Ильичем  Лениным  никогда  не
изгладится из моей памяти.
   После  беседы  с  Лениным  я  вернулся  на  Воздвиженку,  где  мне   дали
направление в третий дом Советов (Божедомский  переулок,  позже  Делегатская
улица, где находятся Президиум Верховного Совета и Совет Министров РСФСР). В
Москве я был впервые, ни трамваи, ни другой городской транспорт не работали,
и, чтобы добраться до места, мне дали автомобиль.
   В тот же день мне удалось узнать, где живет семья Шаумяна. Оказалось, что
она занимает квартиру во дворе этого же дома, и я  зашел  к  ним.  Екатерина
Сергеевна Шаумян настояла на том, чтобы я перебрался к ним. И вновь,  как  в
Баку, квартира Шаумяна стала для меня родным домом.
   А на следующий день  после  беседы  с  Лениным  Стасова  приняла  меня  и
попросила проинформировать и ее о работе нашей организации,  о  политической
обстановке на Кавказе, о вопросах, требующих  решения  ЦК.  От  этой  беседы
остались в памяти деловитость, конкретность и сдержанность, с  которыми  она
вела наш первый большой разговор.
   В 1920 г., уже  после  победы  Советской  власти  в  Азербайджане,  Елена
Дмитриевна приехала к нам в Баку в качестве секретаря  Кавказского  бюро  ЦК
РКП(б). В течение нескольких месяцев до моего отъезда с Кавказа мне довелось
работать с ней рука об руку. Вместе с ней мы входили в состав возглавляемого
Серго Орджоникидзе Оргбюро по созыву в Баку съезда народов Востока.
   Елену Дмитриевну невозможно было представить без дела. Такой Стасова была
всю жизнь. Помню, году в 1964-м, узнав, что Елена Дмитриевна в  больнице,  я
навестил ее. Она подробно расспрашивала меня о работе Президиума  Верховного
Совета СССР, председателем которого я стал.
   Как-то летом 1966 г. мне позвонила  Ольга  Шатуновская  и  сообщила,  что
Елена Дмитриевна плохо себя  чувствует  и  хочет,  чтобы  я  заехал  к  ней.
Встревоженный, я немедленно вместе с Шатуновской поехал к Елене  Дмитриевне.
Она лежала в постели в своей небольшой спальне. Говорила с трудом,  сказала,
что ей хочется послушать музыку Бетховена. У нее  в  доме  не  оказалось  ни
проигрывателя, на пластинок, ни магнитофона. В этом же доме жила семья моего
старшего сына Степана. Я позвонил по телефону, и моя внучка  Ашхен  принесла
проигрыватель и  несколько  пластинок  Бетховена.  Было  видно,  что  музыка
доставила Елене Дмитриевне огромную радость и некоторое облегчение.
   31 декабря 1966 г. я решил вновь заехать к Елене Дмитриевне и  поздравить
ее с Новым годом, но нашел ее в безнадежном состоянии. Она была без сознания
и с трудом дышала. Молодая медицинская сестра  делала  ей  массаж,  стараясь
поддерживать дыхание и сердечную деятельность. Вскоре появились  врачи.  Все
их попытки предотвратить смерть оказались тщетными.

   Стало  известно,  что  22  ноября  1919  г.  в  Москве   открывается   II
Всероссийский  съезд  коммунистических  организаций  народов  Востока.   Мне
захотелось в качестве гостя присутствовать на этом  съезде,  чтобы  получить
информацию и поучиться  на  опыте  этих  организаций  решению  национального
вопроса. Съезд собрался в Кремле, в  Митрофаньевском  зале,  который  вмещал
около 80 делегатов.
   В день открытия съезда делегатов  приветствовал  Ленин.  Его  выступление
произвело огромное впечатление на присутствующих, особенно на  меня,  потому
что я впервые слушал публичное выступление Ленина.
   Я был еще на нескольких заседаниях этого съезда. Он продолжался почти  10
дней. Запомнились очень резкие споры и  столкновения  взглядов  выступавших.
Чувствовалось, что  налицо  большой  разнобой  во  взглядах  при  разрешении
конкретных вопросов национальной политики, и дело  дошло  даже  до  создания
группировок, занимавших непримиримые  позиции.  В  частности,  это  касалось
отношений между татарами и башкирами.
   Время шло, я торопился вернуться на Кавказ. 4  декабря,  после  окончания
VIII партийной конференции, увидев Ленина в коридоре, когда он шел к себе  в
кабинет, я подошел к нему и сказал, что кавказские вопросы  не  продвигаются
вперед, мне надо торопиться на Кавказ  и  прошу  ускорить  их  рассмотрение.
Ленин одобрительно отнесся к моей просьбе и сказал, что  примет  необходимые
меры.
   20 декабря меня пригласили в Кремль на  заседание  Политбюро  ЦК.  В  нем
участвовали  три  члена  Политбюро,  четыре  члена  Оргбюро,   Аванесов   от