Собирались мы, шесть человек, регулярно в течение всего 1912/13  учебного
года. Главу за главой прочитали всю книгу Каутского, попутно  обсуждая,  кто
как что понял.
   В следующем учебном году кружок наш расширился до 14 человек: мы  приняли
небольшую группу учеников из младшего класса, а кроме того, ребят из другого
литературного  кружка.  Пришлось  повторить  изучение  экономической  теории
Маркса, но уже по книге  Богданова.  Параллельно  мы,  "старики",  читали  и
другую марксистскую литературу  -  книгу  Бебеля  "Женщина  и  социализм"  и
Плеханова "К вопросу о развитии монистического взгляда на историю".
   Как-то до нас дошли слухи, что кружки, подобные  нашему,  организованы  в
некоторых тифлисских  гимназиях,  коммерческом  училище,  где  обучались  на
русском языке представители разных национальностей,  а  также  в  дворянской
гимназии, где учились преимущественно грузины. Мы решили установить связь  с
ними, и весной 1914 г. состоялось первое заседание представителей всех  этих
кружков - по одному от каждого. Заседание проходило на квартире  гимназистки
Люси Люсиновой -  впоследствии  московской  студентки-коммунистки,  геройски
погибшей на октябрьских баррикадах в Москве  и  похороненной  у  Кремлевской
стены.
   Люся играла на  этом  собрании  очень  активную  роль.  Это  была  умная,
начитанная,  теоретически  достаточно  подготовленная  девушка,  к  тому  же
обладавшая красивой внешностью и обаянием. Мне она тогда очень понравилась.
   В ту весну 1914 г.  в  моих  руках  оказалась  книга  Н.Ильина  "Развитие
капитализма в России". Произошло это при  таких  обстоятельствах.  Как-то  я
зашел  на  квартиру  к  своему  дальнему  родственнику   Данушу   Шавердяну,
работавшему в Тифлисе присяжным поверенным (и, как я узнал немного  позднее,
состоявшему в подпольной большевистской организации).
   Поговорив с ним о своей жизни, я рассказал ему о  наших  занятиях.  Дануш
уже знал о существовании политического кружка  в  семинарии  и  относился  к
этому одобрительно. Прощаясь, он протянул мне какую-то книгу и сказал: "Вот,
Анастас, прочитай-ка  это  повнимательнее!"  Он  тут  же  пояснил  мне,  что
настоящая  фамилия  автора   этой   книги   -   теоретика   и   руководителя
социал-демократов (большевиков) - Ульянов-Ленин,  который  иногда  выступает
под псевдонимом Н.Ильин. Так впервые, благодаря Шавердяну, я открыл для себя
Ленина.
   Той же весной 1914 г. я жил со своими двумя  товарищами  по  семинарии  в
одной комнате, которую мы сообща оплачивали  владельцу  квартиры.  Как-то  я
задержался в гостях у товарища, жившего далеко, на окраине Тифлиса. Вдруг ко
мне прибегает запыхавшийся и взволнованный сосед по комнате и  рассказывает,
что только что у нас были полицейские, искали меня, потом  произвели  обыск,
забрали какие-то бумаги, тетради и, узнав, где я  нахожусь,  отправились  за
мной, видимо для того, чтобы арестовать.
   На свою квартиру я, понятно, заходить не стал, опасаясь засады, а пошел к
товарищу, переночевал у него, а на следующий день взял железнодорожный билет
и уехал в деревню.
   В архивах сохранился любопытный документ - ордер, выданный 22 мая 1914 г.
начальником  Тифлисского  губернского  жандармского  управления  полковником
Пастрюзиным,  на  право  производства   у   меня   "самого   тщательного   и
всестороннего обыска".
   Я вообще никак не мог понять, почему полиция решила произвести  обыск,  а
тем более арестовать меня. Единственное,  что  я  мог  предположить,  -  это
возможный донос о нашем кружке и о том, что я  читаю  кое-какую  нелегальную
литературу. Не найдя у меня  ничего  особо  предосудительного,  полицейские,
видимо, успокоились.
   Когда началась империалистическая война, я был  в  деревне  на  каникулах
после окончания пятого класса  семинарии.  Новый  учебный  год  начался  как
обычно. Но события на фронте всех нас волновали.
   Война на турецком  фронте  касалась  непосредственно  армян:  с  успехами
русского  оружия  связывались  надежды  на  освобождение  от  турецкого  ига
западных армян, а их там жило около двух  миллионов.  Начались  формирования
добровольческих армянских дружин  для  отправки  на  фронт.  Среди  учащихся
семинарии шли обсуждения и споры - идти или не идти на фронт.
   Мы, группа наиболее воинственно настроенных учащихся, приводили в  пример
болгар, которые выступили на стороне русских войск против Турции в борьбе за
свое национальное освобождение. Помню, что для утверждения своей позиции  мы
ссылались и на благородный поступок знаменитого английского  поэта  Байрона,
который  смело  выступил  в  поддержку  войны  греков  за  их   национальное
освобождение от  султанской  Турции  и,  несмотря  на  свою  хромоту,  пошел
добровольцем на фронт.
   Записавшись добровольцем, я  с  группой  учащихся  семинарии  в  один  из
ноябрьских дней  1914  г.  сел  в  воинский  эшелон  на  станции  Навтлуг  и
благополучно добрался до пограничного города Джульфа. Там  в  течение  одной
недели прошли небольшую подготовку, после чего нас отправили  на  фронт  для
пополнения дружины Андраника, которая находилась на территории Персии  около
границы с Турцией.
   Среди армян имя Андраника было  окружено  ореолом  славы.  Как  потом  мы
убедились, он и среди бойцов пользовался непререкаемым авторитетом.
   Наше прибытие на фронт  совпало  с  наступательными  действиями  на  этом
участке. Местность была гористая, бездорожная. В горах лежал снег.  Большого
сопротивления противник нам не оказывал.  Во  всяком  случае,  ожесточенного
характера бои не носили. В течение ряда дней наше  наступление  продолжалось