книжку  и  карандаш.  В  этой  книжке  он  делал   ему   одному   известными
"иероглифами"  записи:  сколько  дней  он  проработал,  сколько  ему  должен
заплатить хозяин и т.п.
   Пока я был в семье самым маленьким (третьим), отец все время  возился  со
мной. Лет через пять родилась младшая сестра,  и,  когда  она  стала  что-то
лопотать, отец все свободное время уделял ей. Еще  через  пять  лет  родился
пятый ребенок -  мой  младший  брат  Артем,  которого  дома  звали  Анушаван
(впоследствии он стал авиаконструктором); на этот раз отец все свое внимание
обратил на него, хотя, конечно, относился он и к нам  всегда  по-отечески  и
любил нас.
   Когда младший брат стал чуть старше, отец стал поручать ему  пасти  наших
двух коз. Должность козопаса была незавидной. Вспоминаю, как  в  свое  время
мне приходилось заниматься этим делом:  козы  бегали  по  крутым  каменистым
горным склонам, покрытым кустарником и лесом, так быстро, что я еле  успевал
их догонять. Мы носили тогда самодельную обувь  (типа  кожаных  мокасин  без
твердой  подошвы).  От  беготни  по  каменистым  склонам  обувь  эта  быстро
стиралась. Ходить было больно,  пальцы  сбивались  о  камень  до  крови.  Я,
правда, подкладывал под носок и пятку кусочки кожи, но  это  мало  помогало,
так как эти кусочки при ходьбе быстро съезжали со своих мест.
   Недалеко  от  нашего  дома  находился   древний   Санаинский   монастырь,
основанный в X веке. Мы играли во дворе монастыря и иногда встречали жившего
там  монаха.  Раз  я  увидел,  что  монах  читал  какую-то   книгу.   Я   ею
заинтересовался. Монаху это понравилось, и  он  начал  учить  меня  грамоте.
Через несколько месяцев я стал читать и писать по-армянски.
   В это время к нам в деревню неожиданно  приехал  какой-то  интеллигентный
армянин. Видимо, скрывался в нашей глухой деревне от преследований  властей.
Вскоре он обратился к сельчанам с предложением открыть у нас школу.  Отец  и
двое других крестьян согласились сложиться по 4 рубля, с тем, однако,  чтобы
он учил за эти 12 рублей не только их детей,  но  и  других  детей  деревни.
Записалось в  школу  ребят  двадцать.  Он  учил  нас  писать,  читать,  учил
арифметике, много занимался с нами  физкультурой.  Большое  внимание  уделял
нашему общему воспитанию: учил, чтобы мы следили за собой,  были  опрятными,
мыли руки перед едой, полоскали рот после еды,  благо  родник  был  рядом  с
нашей школой, чтобы мы  ходили  в  чистой  одежде  -  словом,  прививал  нам
элементарные навыки культуры. Вскоре наш хороший, добрый  учитель  уехал  из
деревни, и школа закрылась. Целый год  мы  не  учились,  а  меня  уже  стало
безудержно тянуть к книгам.
   Однажды к нам в деревню приехал епископ Тифлисской епархии. Он  поселился
в монастырском доме, но решил его расширить и достроить. Отец был  занят  на
этом строительстве, я напросился помогать ему.
   Епископ как-то спросил у меня, умею ли я читать. Я ответил,  что  немного
умею, но очень хочу учиться, а школы у нас нет. На это  он  сказал,  что  не
обязательно учиться только здесь, в деревне, можно устроиться в Тифлисе.  Я,
конечно, очень обрадовался и тут же рассказал отцу об  этом  разговоре.  Тот
подошел к епископу и стал говорить, как бы он был рад, если бы его  сын  мог
учиться в Тифлисе. Епископ ответил: "Привезите своего сына осенью, я  устрою
его учиться в Тифлисскую духовную семинарию".
   Счастью нашему не было границ. В конце августа 1906 г. отец повез меня  в
Тифлис. Там отец нашел женщину, которая жила с сыном в одной  комнате.  Отец
сговорился с ней: за 6 рублей в месяц она взяла меня в  "нахлебники".  Потом
отец попросил Мартироса Симоняна, нашего родственника, написать  прошение  о
моем приеме в семинарию, поскольку  сам  был  неграмотный.  Отец  говорил  -
Мартирос записывал. Вот его перевод с армянского:

   ВЫСОКОЧТИМЫМ ПОПЕЧИТЕЛЯМ
   АРМЯНСКОЙ НЕРСЕСЯНСКОЙ ДУХОВНОЙ
   СЕМИНАРИИ

   От жителя села Санаин
   Ованеса Микояна

   Покорное прошение
   Я не стану отнимать драгоценное время у  г-д  попечителей  своим  длинным
письмом, но скажу, что и я отец, и у меня благие намерения  по  отношению  к
своим сыновьям, я беден, забитый крестьянин, но и я  желаю,  чтобы  мой  сын
стал грамотным, и очень верю, что он  -  мой  сын  -  благодаря  попечителям
однажды станет полезным и для себя,  и  для  своих  крестьян.  И  поэтому  с
большим  трудом,  сладкими  надеждами  привел  сына  в  город  и  прошу  гг.
попечителей  устроить  моего  сына  Анастаса  в  одном  уголке  Нерсесянской
семинарии; он  родился  12  октября  1895  года.  Свидетельство  о  рождении
представлю в ближайшее время. Сын мой умеет читать и писать, и добавлю,  что
он очень способен.
   Из-за неграмотности Ованеса  Микояна  по  его  просьбе  написал  Мартирос
Симонян.
   11 сентября 1906 года
   г. Тифлис

   Меня допустили к приемным экзаменам.
   В  семинарии  был   тогда   одиннадцатилетний   срок   обучения:   четыре
подготовительных и семь основных классов. После проверки знаний я был принят