домами,  образовался  очень  большой  пролом.  Но  эти   развалины
осажденные использовали как новое укрепление,  ибо  после  того  как  кровля
дома, в стене которого была проделана брешь, рухнула в находившийся под  ним
погреб, они подожгли ее и укрепились по ту сторону от  него,  так  что  этот
объятый пламенем погреб стал совершенно непроходимой рытвиной. Эта  преграда
остановила Принца, который не захотел отважиться на приступ,  предвидя,  что
он окажется безуспешным и что войска будут  подавлены  неудачей,  тогда  как
противник воспрянет духом, и решил пробить брешь в  другом  месте,  где  при
домах не было погребов. И вот как-то раз, когда уже начали палить  по  этому
участку стены, Принц получил известие, что граф Аркур  идет  на  него  и  на
следующий день подойдет к Мираду. Их  силы  были  слишком  неравными,  чтобы
можно было отважиться на битву. Итак, Принц решил снять  осаду  и  отойти  в
Стаффор, куда и прибыл, не подвергшись преследованию со стороны неприятеля.
     Этот город нисколько не больше и не лучше Мираду, но так как граф Аркур
находился на том берегу Гаронны и мог через нее переправиться лишь в  месте,
именуемом Овиллар, Принц, свободно распоряжаясь другой  частью  этого  края,
расквартировал свои войска не кучно, а порознь. При этом он исходил из того,
что совершенно достаточно расположить кое-какие части близ Овиллара и отдать
приказ о постоянном отряжении дозоров в  его  направлении,  дабы  знать  обо
всем, что намерены предпринять враги. Но вновь набранные войска и  нерадивые
офицеры обычно выполняют отданные им приказы совсем не так, как  это  делают
надежные и привычные  к  войне  люди.  Так  и  этот  приказ,  которого  было
совершенно достаточно, чтобы оградить от опасности  лагерь,  был  так  дурно
исполнен, что Принц  оказался  под  угрозою  позорно  попасться  врасплох  и
потерпеть поражение, ибо из всех отряженных дозоров ни один не выполнил, как
должно, отданного ему приказания, и вместо того чтобы  собирать  сведения  о
графе Аркуре, все они занялись грабежом окрестных деревень. Итак, граф Аркур
переправился через реку, прошел в боевых порядках между квартирами Принца  и
приблизился к нему на расстояние четверти лье, и притом таким  образом,  что
никто не поднял тревоги  и  ни  о  чем  его  не  оповестил.  Наконец,  когда
отброшенные врагом солдаты принесли ему эту весть с обычной в таких  случаях
сбивчивостью, он вскочил  на  коня  и,  сопровождаемый  герцогом  Ларошфуко,
графом  Марсеном  и  маркизом  Монтеспаном,  двинулся   выяснить   намерения
неприятеля,  но,  не  сделав  и  пятисот  шагов,   увидел   его   эскадроны,
отделявшиеся от основных сил для нападения на его квартиры и уже пришедшие в
движение, чтобы кинуться на него. В этом отчаянном положении  ему  только  и
оставалось, что направить гонцов с распоряжением кавалеристам, размещенным в
самых дальних квартирах, без промедления  сесть  на  коней  и  выступить  на
соединение с его стоявшей лагерем у Стаффора пехотою,  которой  он  приказал
выступить к Буе, чтобы оттуда переправиться на судах через Гаронну  и  затем
отступить в Ажен. Все свои обозы он отослал в порт Сент-Мари, а  в  Стаффоре
оставил капитана с шестьюдесятью мушкетерами и  двенадцатифунтовым  орудием,
которое не мог увезти. Этим столь  благоприятным  для  него  обстоятельством
граф Аркур воспользовался не лучше, чем теми, что могли доставить ему  успех
у Тонне-Шаранта и Сент-Андра. Ибо, вместо того чтобы преследовать  Принца  и
напасть на него в сумятице отступления без прикрывающей кавалерии и  к  тому
же во время вынужденной переправы через Гаронну, предпринятой,  чтобы  выйти
из-под удара, граф задержался для окружения и  захвата  наиболее  близкой  к
Стаффору войсковой квартиры противника в месте, именуемом Перген, где стояло
триста или  четыреста  конных  гвардейцев  Принца  и  его  генералов.  Таким
образом,  граф  Аркур  подарил  Принцу  двенадцать  или  тринадцать   часов,
б_о_льшую часть которых тот провел в Буе, переправляя свои войска через реку
в полнейшем беспорядке и с невероятными трудностями и все время под  угрозою
быть разбитым наголову в случае нападения неприятеля.
     Немного спустя после прибытия Принца со всею его  пехотой  в  Ажен,  на
другом  берегу  реки  было   замечено   несколько   кавалерийских   отрядов,
выскочивших вперед с целью захвата обозов, подготовленных к переправе  через
реку, но они встретили сильный отпор от  шестидесяти  всадников  Монтеспана,
которые своим  сопротивлением  дали  время  подойти  лодкам  с  мушкетерами,
вынудившими врагов отступить. В тот же день Принцу стало известно,  что  его
кавалерия прибыла в Сент-Мари, ни разу не вступив в бой и не растеряв своего
снаряжения, а также что его гвардейцы все еще обороняются в Пергене и прийти
им на выручку, по-видимому, нет ни малейшей возможности. И действительно, на
следующий день они сдались в плен, и это все, что граф Аркур извлек для себя
из обстоятельств, в которых его счастливая звезда и небрежность войск Принца
едва не дали ему возможности одержать сокрушительную победу.

        ¶VI §
                            (март-октябрь 1652)

     Эти неудачи заставили Принца удалиться в  Ажен,  происки  и  раздоры  в
котором вскоре показали ему, что удержать этот город в верности может только
его присутствие или  сильный  гарнизон  {1}.  Чтобы  обеспечить  это  второе
условие, он и решил ввести в Ажен полк пехоты Конти и  поручить  ему  охрану
одних из ворот города. Но горожане сразу же  взялись  за  оружие  и  возвели
баррикады. Извещенный об этом, Принц сел на коня, чтобы  своим  присутствием
воспрепятствовать мятежу и удержать за  собою  Гравские  ворота,  пока  полк
Конти не возьмет их в свои  руки.  Но  прибытие  войск,  вместо  того  чтобы
положить конец беспорядкам, повело только к  их  усилению.  Вошедшие  войска
устроили привал на первой же улице, и, хотя Принц, принц Конти и  их  высшие
офицеры