| |
ность упомянутых сообщений. Затем было приступлено к строительству
кое-каких укреплений за чертой города, но так как из Испании шло мало денег,
ни одно из них не было доведено до пригодности к обороне: ведь в течение
всей этой войны от испанцев поступило всего двести двадцать тысяч ливров,
тогда как все остальное было изъято из денег бордоской казны, взысканных в
качестве вывозных пошлин, {68} или взято взаймы от имени Принцессы, герцогов
Буйонского и Ларошфуко и г-на Лене. {69} Все же в очень короткое время было
набрано около трех тысяч пехотинцев и семьсот или восемьсот всадников. Был
захвачен Кастельно, {70} отстоящий от Бордо на четыре лье. Наши войска
продвинулись бы и дальше, если бы не вести о приближении со стороны Антр-де-
Мер маршала Ламейере и шедшего на соединение с генералом Лавалеттом герцога
Эпернона. С получением этого сообщения маркиз Сильери был послан в Испанию,
чтобы обрисовать там положение дел и поторопить с помощью людьми, кораблями
и деньгами, которую ждали оттуда.
Тем временем, оставив гарнизон в Кастельно, остальные войска отступили
в Бланкфор, находящиеся в двух лье от Бордо. Сюда подошел герцог Эпернон с
намерением напасть на наши войсковые квартиры. Герцоги Буйонский и Ларошфуко
вернулись в Бордо, и начальствовал над войсками генерал-майор Лешамбон. Его
силы были намного слабее войск герцога Эпернона. Тем не менее, хотя Лешамбон
и не смог защитить подступ к своим квартирам, окружавшие их с тыла каналы и
топи позволили ему отойти, не понеся поражения, и спасти войска с их
обозами. На шум этой битвы герцоги Буйонский и Ларошфуко выступили из Бордо
с большим числом горожан и, соединившись со своими войсками, устремились на
герцога Эпернона с намерением его разгромить. Но вся местность была изрезана
каналами, и им не удалось сойтись с ним врукопашную. Долго палили с обеих
сторон. Герцог Эпернон потерял несколько офицеров и много солдат; меньше
убитых было со стороны бордосцев; там были ранены Гито {71} и Ларуссьер.
{72}
Войска маршала Ламейере и герцога Эпернона подступили, наконец,
вплотную к Бордо; они отбили Сен-Жорж, остров на Гаронне, в четырех лье от
города вверх по течению, на котором было начато возведение кое-каких
укреплений. Этот остров стойко оборонялся в течение трех или четырех дней,
так как с каждым приливом туда направляли из Бордо свежий полк, сменявший
защитников. Здесь был ранен генерал Лавалетт, умерший несколько дней спустя.
Но случилось так, что суда, доставившие войска и долженствовавшие отвезти
тех, на смену кому они прибыли, были потоплены батареей, которую маршал
Ламейере приказал установить у самой реки, и такой страх охватил солдат и
даже офицеров, что все они сдались в плен. Таким образом бордосцы
одновременно потеряли и этот остров, столь важный для них, и тысячу двести
человек лучшей пехоты. Этот урон и прибытие в Либурн короля, {73}
повелевшего немедленно напасть на расположенный в двух лье от Бордо замок
Вер, вызвали большое замешательство в городе. Парламент и народ поняли, что
король вот-вот обложит осадой Бордо при полном отсутствии самого
необходимого для его обороны; из Испании не поступало никакой помощи; и в
конце концов страх побудил Парламент собраться и обсудить, не направить ли к
королю своих представителей просить мира на условиях, какие будут ему
угодны, как вдруг стало известно, что Вер захвачен и его сдавшийся на
милость победителя комендант, некий Ришон, повешен. Эта жестокость, которая,
как рассчитывал Кардинал, должна была посеять в Бордо ужас и рознь,
произвела совершенно обратное действие. Ибо, поскольку весть об этом пришла
в то время, когда все души были охвачены смятением и колебаниями, герцоги
Буйонский и Ларошфуко сумели так искусно использовать создавшееся положение,
что привели свои дела в лучшее чем когда бы то ни было состояние, добившись
тогда же повешения некоего Каноля, который начальствовал на острове Сен-Жорж
при первом захвате его войском бордосцев и сразу же сдался на милость
победителя. Но дабы Парламент и народ разделили с генералами ответственность
за поступок не менее необходимый, чем казавшийся дерзким, оба герцога
распорядились судить Каноля в Военном совете, на котором
председательствовали Принцесса и герцог Энгиенский и в который входили не
только офицеры, но и два представителя от Парламента, постоянно
присутствовавшие на его заседаниях, а также тридцать шесть городских
старшин. Этого злополучного дворянина, за которым не было никакой вины,
кроме его несчастливой звезды, единогласно приговорили к смерти, и народ был
в таком возбуждении, что едва дождался, пока он будет казнен, чтобы
растерзать его тело в клочья. Это деяние потрясло двор и восстановило
стойкость бордосцев. Они так быстро перешли от растерянности к желанию
защищаться, что решили, не колеблясь, дожидаться осады, надеясь столько же
на свои силы, сколько и на посулы испанцев, обещавших им скорую и обильную
помощь. В этих видах в Бастиде, по ту сторону реки напротив Бордо, спешно
построили форт с четырьмя бастионами. Старательно трудились и на других
городских укреплениях. Хотя горожанам, имевшим дома в предместье Сен-Сюрен,
и было указано, что оно в первую очередь подвергнется нападению и что в нем
может разместиться вся пехота королевского войска, они так и не согласились,
чтобы сожгли или срыли хотя бы один из домов. Таким образом, все, что
удалось сделать, - это перегородить проезды баррикадами и проникнуть в дома.
Да и на это решили пойти лишь ради того, чтобы не перечить народу: никто и
не рассчитывал, что можно защитить место столь большой протяженности силами
горожан и малым числом оставшихся войск, которые насчитывали не более
восьмисот или семисот пехотинцев и трехсот всадников. Тем не менее, завися
от Парламента и народа, надлежало им уступить вопреки правилам военного дела
и попыта
|
|
