«Ну, говори же, сколько?»
 «Двадцать».
 Это означало конец всем надеждам.
 Чуть позже Муссолини обратился к Бирцеру с просьбой включить его и нескольких 
человек, решивших последовать за ним, в колонку отступающих немецких войск. 
Немецкий отряд под командованием лейтенанта Фальмейера, насчитывавший около 
сорока машин, пробивался по дороге вдоль озера на север, в сторону Иннсбрука.
 Колонна тронулась. Муссолини сам сел за руль «альфа-ромео». Впереди него шла 
машина Бирцера. Паволини, грозивший прорваться через любые преграды, которые 
партизаны могут воздвигнуть на дороге, управлял бронемашиной. Вместе с ним 
ехали Барраку, Бомбаччи, Казалинуово, молодой офицер военно-воздушных сил 
Пьетро Салюстри, чернорубашечник Идрено Утимперге, Елена Курти-Куччиати и 
Каррадори, не расстававшийся с двумя чемоданами, наполненными документами и 
деньгами, которые Муссолини вручил ему еще в Милане. Марчелло Петаччи и 
Кларетта следовали в отдалении, в машине, якобы принадлежавшей испанскому послу.

 Несколько миль колонна двигалась на север без происшествий. Муссолини вновь 
обрел уверенность. «С двумя сотнями немецких солдат, — говорил он, — мы сможем 
добраться до края земли». Отъехав от Менаджо на порядочное расстояние, 
Муссолини увидел человека, идущего вдоль дороги. Он притормозил, высунулся из 
окна и спросил пешехода, нет ли поблизости партизан. Человек ответил: они всюду.

 Колонна продолжила путь, но проехав около ста метров, Муссолини вновь 
остановился, вышел из машины и направился к Паволини. Тот предложил ему в целях 
безопасности пересесть в бронемашину. После короткого совещания с Бирцером 
Муссолини согласился. Колонна двинулась дальше. Дорога шла вдоль озера и была 
угрожающе пустынной. Мужчины в бронемашине ехали молча, предчувствуя беду.
 Было уже семь часов утра. Колонна находилась в шести милях от Менаджо, когда 
внезапно раздались три выстрела. Через мгновение колонна остановилась, так как 
дорогу преграждало толстое бревно и несколько огромных камней. Справа от дороги 
было озеро, слева круто возвышалась поросшая лесом скала, по иронии судьбы 
носившая название «Рокка ди Муссо».
 Стрельба возобновилась. Партизаны, стараясь попасть в бронемашину, вели огонь 
из двух 12-миллиметровых пулеметов, размещенных на склонах гор, а также спереди,
 где шоссе делало поворот. Раздались ответные выстрелы, очередью из бронемашины 
был убит один партизан. Им оказался рабочий-строитель. Почти тотчас над лежащим 
бревном взвился белый флаг, и три человека вышли из укрытия и направились к 
колонне. Двое из них были партизанами, а третий — Луиджи Хоффман — был 
наполовину немец, наполовину швейцарец. Он жил на берегу озера в доме своей 
жены — дочери богатого фабриканта из Комо.
 Заметив приближающихся людей, Барраку вылез из машины и вместе с Фальмейером и 
Бирцером направился, чтобы выяснить, в чем дело. Используя Хоффмана как 
переводчика, один из партизан, капитан 52-й бригады имени Гарибальди, Давиде 
Барбьери объяснил немецким офицерам, что во избежание ненужного кровопролития 
он разрешает немцам беспрепятственно миновать заграждение. Но, продолжал 
Барбьери, ему дан приказ задерживать всех фашистов. Фальмейер возмутился и 
попросил сообщить о случившемся кому-нибудь из командиров партизан. Барбьери 
заверил, что и в этом случае ответ будет тот же, но если господину офицеру 
будет угодно переговорить с командиром партизан лично, то он сможет сопроводить 
его в штаб партизан, расположенный в Морбеньо.
 На самом деле капитан пытался выиграть время. Фактически у партизан не было 
шансов одолеть немцев, случись серьезная стычка. В отличие от хорошо 
вооруженных немцев, у большинства партизан были лишь охотничьи ружья. Затяжка 
переговоров на час или два дала бы партизанам возможность подтянуть 
дополнительные силы. Со своей стороны, немцам тоже не хотелось сражаться. Для 
них война в Италии уже закончилась, и они помышляли только о возвращении домой.
 Услышав звуки выстрелов, местный священник, дон Маинетти, вышел из церкви и 
направился к месту событий. Один из немцев, бывший в мирное время 
протестантским пастором, подошел к нему и обратился на латинском языке, что во 
имя христианского милосердия он просит его содействовать беспрепятственному 
прохождению колонны немцев.
 «Есть ли среди вас итальянцы?» — спросил его священник.
 Солдат не знал, что ответить, но ему на выручку пришел один из немецких 
офицеров, который дал дону Маинетти слово чести, что итальянцев среди них нет. 
Священник ответил, что постарается сделать, что в его силах. Но когда он был 
готов уйти, к нему подошел другой солдат, католик из Австрии, получивший 
образование в Падуе, и прошептал ему на ухо по-итальянски: «Итальянцы есть. Не 
верьте офицеру. Пусть проверят грузовики».
 Священник направился по горной тропинке к командному пункту партизан. Но когда 
он добрался до него, ему сказали, что о происшедшем уже проинформировали штаб 
партизан в Морбеньо, и до получения приказа оттуда ничего нельзя предпринимать.
 В восемь часов утра Фальмейер отправился в Морбеньо. Он вернулся в Муссо 
только в два часа дня. Во время его отсутствия находившиеся в колонне итальянцы 
буквально сходили с ума от волнения. Паволини предложил прорываться с боем, 
кто-то советовал развернуться и попытаться объехать препятствие по другой 
дороге, большинство же считало полным безумием предпринимать что-либо до 
возвращения Фальмейера. Но время шло, а немецкий офицер все не возвращался. 
Поэтому кое-кто из фашистов решил предпринять собственные шаги для спасения, 
прибегнув к помощи местного священника.
 Дон Маинетти только что вернулся домой и собирался поесть, как вдруг появился