тимов кило, та же 
телятина в той же деревне стоит в розничной продаже уже 10 франков, а в городе 
– 20 франков кило. Винодел продает в деревне вино высшего качества по 1,5 
франка за литр, а потом, если ему захочется пить, торговец продает ему его же 
вино по 4 франка. Если винодел поедет в город, тот же литр обойдется ему в 15, 
а в хорошем ресторане – 20 франков. Как распутать этот узел? При помощи 
паллиативных мер. В капиталистическом обществе, где личный произвол и 
мошенничество неустранимы, где так же хорошо умеют извлекать выгоды из системы 
твердых цен, как и из свободной торговли, где смеются над тем, что печатается в 
«Журнала Оффисиель», – найти действительный выход совершенно невозможно. В 
наших учреждениях под вывеской «Свобода, Равенство, Братство» могут 
вырабатываться лишь такие законы, которые только для видимости охраняют 
интересы мелких производителей.
 … А если теперь вам угодно получить несколько сравнительных данных об урожае, 
то знайте, что сбор хлопка в стране Советов поднялся за три года с 30-й до 15-й 
части мирового сбора, а сбор свеклы, который в 1929 году составлял треть 
мирового сбора, в 1932 году превысил последний более чем на половину.
 Существует две формы колхозов: коммуна и артель.
 В коммуне колхозники пользуются сообща всем имуществом, помимо этого отдельный 
колхозник не имеет ничего, и все живут общим хозяйством. В артели же у каждого 
колхозника – свой дом, птичник, обычно и корова; участвуя с выгодой в обширном 
коллективном хозяйстве, он остается и мелким частным собственником.
 Сталин чрезвычайно настойчиво выдвигает именно артельную форму. Уступка! Нэп! 
Отход от социализма! – кричат или хотят крикнуть некоторые.
 Одну минуту. Социализм, – в противоположность сказкам, которые 
распространяются теми, кто не желает его знать, среди тех, кто действительно не 
знает его, – существует не для того, чтобы донимать и дергать людей, словно 
кредитор, который непрерывно вопит: «ты должен!», а для того, чтобы открыть 
людям выход. Цель его вовсе не в том, чтобы произвольно отнимать у человека все,
 что дает ему удовлетворение, чтобы этот человек, получая от социализма 
политическое равенство, социальную справедливость, уверенность в жизни, – 
слишком дорого расплачивался за все это личными лишениями. Ограничение частной 
собственности – не цель, а средство, которое должно поставить все общество в 
новые условия, в конечном счете гораздо более благоприятные для каждого. Суть, 
следовательно, не в том, чтобы всячески умножать ограничения, а в том, чтобы 
свести их к необходимому минимуму. Орудия производства надо обобществить? 
Обобществим. А дальше?
 Дальше? Общественное сознание, уже изменяемое силою вещей, – силою вещей 
изменится. Пережитки, которые в нем еще имеются, исчезнут. Все вопросы 
представятся тогда совсем в ином свете, чем они представляются сейчас людям, 
еще стоящим одной ногой в прошлом. Более чистые и более совершенные формы 
коллективизма, вполне естественно, получат тогда предпочтение: коммуна 
несомненно возьмет верх над артелью. Во всяком случае предпочтение будет 
инстинктивно отдано коммуне, когда это будет соответствовать глубоким интересам.
 А пока что – развивается артель, которая противоречит лишь узкой (и 
антимарксистской) формуле уравнительности, но не подлинному равенству.
 Теперь можно стремиться и к тому, чтобы «сделать всех колхозников зажиточными» 
(это выражение стало лозунгом). Ты хочешь иметь корову, товарищ? – говорит 
Сталин. – Ты получишь свою корову. И он показывает, что лозунг колхозной 
зажиточности уже не имеет того опасного смысла, какой он имел бы в начале нэпа, 
когда он оказался бы первым шагом вспять, от социализма к капитализму. Теперь, 
при победе социализма, этот лозунг является лишь полезным и вполне допустимым 
стимулом труда. Ведь вообще социализм последовательно стремится к максимуму 
благополучия при минимуме усилий.
 … Самое трудное в сельском хозяйстве теперь уже сделано. Но это случилось не 
само собою; надо закрепить достигнутое и быть бдительным. Сопротивление было 
нешуточное. Оно опиралось на бешеную и отчаянную борьбу кулаков. Кроме того, 
пришлось испытать затруднения, связанные с периодом ученичества в таком 
гигантском предприятии. Был момент, когда люди сбились с ноги. Заторопились. Но 
статья Сталина «Головокружение от успехов» (статья эта приобрела легендарную 
славу) наметила рубеж и выправила курс корабля. Надо было что-то сделать. И вот 
провели мобилизацию коммунистов и техников, ими наводнили деревни. Чтобы 
правильно наладить работу, необходимо, как бы огромен ни был ее размах, 
руководить всем, вплоть до деталей, укрепить базу и снова двинуться вперед. 
Каждая машинно-тракторная станция превратилась в идеологическую цитадель, 
распространяющую свет среди крестьянских масс. Так, 23 000 лучших коммунистов, 
110 000 техников и 1 900 000 шоферов и механиков двинулись на помощь и добились 
поставленных перед ними целей.
 Возражения не умолкали. Колхозы в большинстве были нерентабельны. И вот 
нашлись некоторые коммунисты, открыто предлагавшие ликвидировать это невыгодное 
начинание.
 Испытанный вождь и на этот раз обнаруживает широту своего взгляда: с 
язвительной силой высту