Ляпидевский, парторг ЦК ВКП(б) Н. Н. Андреева, перекинувшись между со-



     бой  несколькими  словами,  замолчали.  Все ждали,  что  скажет  дальше
Хромов.
     - Норма, конечно,  закон  государственный, но у каждого  из нас сейчас,
когда столько земли супостату по-оставляли да народу потеряли, есть еще свой
рабочий  закон. И .имя  ему - совесть. Что же это получается? Если,  значит,
эти двое завтра норму за полсмены одолеют, значит, выключат станки и полезут
на полати, извините, задницу греть?!
     Толпа качнулась, загудела  словно море перед  бурей.  Кое-где  раздался
смешок. Переждав его, Хромов продолжал:
     -  Дружу  я тут с одним  молодым инженером  из сборочного.  Королев его
фамилия.  Что  прячешься, Сергей Павлович, плохого не скажу.  Утром раненько
приду в цех, а он уже у меня. "Как с  деталями?" - спрашивает. В конце смены
опять  у меня: "С  деталями на  завтра,  Васильевич, не подведи!"  Думал,  к
одному ко мне по дружбе зачастил. Разговорился с  соседями, а  они чуть не в
один голос:  "Востроглазый-то,  от  Италийского? Житья  от  него нет. Во все
дырки влезет, и все  с толком...  Ему все  подай, да еще  вовремя...  Дефект
обнаружит - расшумится..." В народе говорят: лишняя копейка кармана не рвет.
Так и на войне: лишний патрон, снаряд, лишняя винтовка или пулемет, танк или
самолет солдатам не в тягость, а в подмогу. Ты, -  снова обратился Хромов  к
работнице, - не подумала, взяв под защиту двух моих "знакомых".
     -  Да я  что,  так ведь,  по-человечески, -  оправдывалась Потапова.  -
Работают же они.
     - А по-человечески я тебе скажу так. Прикинь-ка своим умом. Твоему Илье
на  фронте  в самую нужную минуту  боя вдруг не хватит двух-трех патронов. А
ему всю "норму"  их уже выдали, а  в запасе -  ни-ни. Вот  и  гляди, как все
обернуться может. Так что лишняя копейка кармана не рвет.
     Рабочий снова обратился к участникам митинга, чуть повысил голос, чтобы
слышали его все.
     - Думаю, что со мной  все согласятся: пусть фронтовики не сомневаются -
самолеты  они получат  в  срок.  Но  тут  уж так:  выполнил норму -  хорошо,
перевыполнил - еще лучше, а дал полторы-две нормы - слава тебе. Нынче, когда
идет  проклятущая война с фашистами, нельзя работать только за себя. Надо  и
за тех, кого
     II* 163

     нет  рядом: мужей, отцов, братьев. Тыл и фронт,  что нры-лья самолета -
едины.  Нельзя,  чтобы  одно  крыло  былог^ "вкривь",  а  другое  - "вкось".
Считайте, что мы, заготовители, с этой минуты на фронтовой вахте.
     Собравшиеся  одобрительно хлопали в ладоши. Выступление мастера Хромова
всем понравилось.
     -  Спасибо, Михаил Васильевич,  - поблагодарила Андреева, - разрешите и
мне сказать несколько слов.  Верно, нельзя, чтобы одно  крыло  было "вкось",
другое "вкривь"...
     Слушали  парторга внимательно. Миловидная сорокалетняя  женщина, полная
энергии, с душой, распахнутой  для всех,  хорошо знала производство,  людей,
пользовалась у них уважением. Она выросла в этом коллективе.  Семнадцать лет
проработала в КБ конструктором, с 1924 года член ленинской партии,  активная
общественница,   два   года   назад   коммунисты   избрали   ее   секретарем
парторганизации.
     -  Согласна  я  с товарищами,  работа  наша -  фронтовая, -  продолжала
Андреева. - Только есть разница:
     там льется кровь, там гибнут наши  мужья, братья  и  от-ны.  Кто  же им
поможет, если не мы? Кто? У них там, на фронте, вся надежда на нас.
     - А у нас на них, родненьких, - крикнула Потапова.
     -  Верно,  -  подхватила  парторг,  - фронт  и  тыл  едины.  Товарищами
предлагалось  стать до конца  года  на фронтовую  вахту-Выступление парторга
прервал исступленный  голос  Раи  Малофеевой,  вбежавшей из соседнего  цеха:
"Москва...   Москва...",   растолкав   собравшихся,  включила   репродуктор,
молчавший по случаю митинга. Но опоздала...
     "Мы  передавали "В последний час", - сообщал диктор. - Провал немецкого
плана  окружения и взятия  Москвы.  Поражение немецких  войск на подступах к
Москве..."
     Но этого  было достаточно, чтобы в то  же  мгновение  под  сводами цеха
сотни голосов слились в  единое  торжествующее  -  "Ура-а-а!" Ближе  всех  к
репродуктору стояла Пелагея  Андреевна Потапова. По  красному,  обветренному
лицу ее  текли слезы.  Она  размашисто по-сибирски крестилась  и шептала про
себя: "Слава те, господа!"


     Новый, 1942 год оказался для С. П. Королева  во многом поворотным в его
жизни.  В  августе   Государственная  комиссия  приняла  Ту-2  к   войсковым
испытаниям,  а  затем  и  к серийному производству.  Этот  самолет  признали
намного   лучше   немецких   и   итальянских   бомбардировщиков.    Конечно,
потребовалось еще немало времени, прежде чем сразу на трех  заводах началось
серийное  его  производство  и  он  стал  по-настоящему  массовой  фронтовой
машиной.