пятидесяти  работающих.  Правой  рукой  Сергея Павловича  стал  руководитель
технологической  группы цеха  Михаил  Трайб-ман,  смекалистый, энергичный  и
трудолюбивый   двадцатц-шестилетний  специалист.  Он  с   полуслова  понимал
заместителя Италийского, хорошо зная свое  дело. Миша, как по-дружески сразу
стал  называть  его Королев,  мог дать и разумный совет.  Сергей Павлович же
поставил перед ним такую задачу:
     -  Фюзеляж как-нибудь  сколотим,  прочный  и надежный, но без начинки -
оборудования, за которое  отвечаешь ты, - он,  что консервная банка. Так что
составь для себя и для меня график получения всего необходимого и не ленись,
выбивай все у смежников. И вот что:
     каждую деталь, как бы она незначительна ни была, прежде чем поместить в
фюзеляж, семь  раз  проверь, поставь,  еще  семь раз  проверь.  Надежность -
главное.  В  машине  летчику  жить.  От  всех  требуй особой тщательности. Я
вмешиваться не стану. Но вот  когда закончишь монтаж оборудования всего - от
радионавигационных  систем  до  наружного освещения самолета, - спрос  будет
жесткий и с тебя одного, Миша.
     Сергей Павлович требовал  неукоснительного выполнения  раз  и  навсегда
установленного перядка,  но в процессе работы сам вносил много  предложений,
улучшающих качество узлов и деталей. Обычно  он говорил сотрудникам: "Если у
вас что-то не получается, приходите ко мне, вместе  найдем решение  вопроса.
Но не выжидайте:
     невыполнение того  или  иного  задания  -  самое страшное,  особенно  в
настоящее время, когда дороги каждый час, каждая минута".
     Дуэт  Л.  А. Италинский  -  С.  П.  Королев оказался  очень деятельным.
Постепенно коллектив  сборочного цеха набрал  нужный  темп  работы и  вскоре
вышел  в передовые. Но случилось ЧП. Один  из сотрудников,  оценив по-своему
причины, как  он считал, чрезмерной требовательности заместителя  начальника
цеха, в грубой форме отказался выполнить задание Королева, да еще напомнил


     ему,  кто он "есть", "что напрасно вражина выслуживается и что не будет
ему прощения".
     - Вон из кабинета! - в бешенстве крикнул Королев, и,  не появись в этот
момент  Сергей  Егер,  несдобровать  бы  распоясавшемуся  грубияну:  рука  у
Королева была  тяжелой  - недаром  в юности увлекался  спортом, в  том числе
боксом.
     -  Вы что,  Сергей  Павлович,  с ума  сошли?!  - крепко схватив за руку
Королева,  прикрикнул на  него  Егер. - Да за это  дерьмо  срок прибавят. Вы
этого хотите?! - и с силой посадил друга на табуретку. - Остыньте!
     Сергей Павлович не мог  успокоиться. Нервная дрожь  била Королева  так,
что ему самому было  противно. Наконец придя  в себя, засунул руки в глубину
карманов, словно боясь, что они выйдут из повиновения. Через силу улыбнулся.
     - Вы по делу?
     -  А  как же.  Искал Италийского, а он на заседании парткома. Обсуждают
новую инициативу комсомола, да еще жилищные дела...
     - Да садитесь, чего стоите?
     -  Андрей  Николаевич дал поручение. Старик ищет возможности хотя бы на
полмесяца  сократить сроки сборки Ту-2. Просил меня поговорить с  людьми.  Я
вроде  как в разведкр.  Звонил Берия. Разговор с ним  не из  приятных.  Сами
понимаете.
     Королев  взглянул в открытую дверь. Там на  стене висел портрет наркома
внутренних дел. Он смотрел на всех  через толстые стекла пенсне, кажется, не
видя никого. Сергей Павлович отвернулся.
     - Так какие советы дадите? - спросил Егер.
     - Дайте мне подумать до завтра.
     ...И   все-таки  "обиженный"  пожаловался   на   "грубость   Королева".
Администрации  завода пришлось разбираться. Не окажись во время инцидента С.
М. Егера, трудно сказать,  чем бы закончилось дело. Директор завода вместе с
общественностью  признали  правоту  Королева.  Помогли  и  рабочие,  знавшие
подлинную цену жалобщику. Что они сказали ему, никто не знает, но больше его
па заводе не видели.
     Как-то  в  конце смены, когда  Сергей Павлович,  определив  задания  на
завтра, отпустил  всех и  сел  было  за  стол  поработать над  ватманом,  он
неожиданно увидел


     стоявшую у двери в нерешительности чертежницу КБ| Раю Малофееву.
     -  Вы  почему не  ушли?  Что  случилось,  Раечка,  - и,  подойдя к ней,
Королев, как всегда, пошутил: - "Как растешь на радость папе и маме".
     - Я  не девчонка, чтобы  со мной  так говорить, - к удивлению Королева,
вспылила девушка... - Мне девятнадцать, а вы, а вы... "на радость маме", - и
вдруг заплакала.
     - Да не хотел я вас обидеть. Поверьте, товарищ Ма-лофеева.
     - Ничего-то вы не понимаете, - и передразнила: - "Товарищ Малофеева", -
и вдруг как-то вся сникнув, осела на стул и, обхватив спину руками, опустила
пышноволосую золотистую голову, зарыдала.  -  Я же... С  того первого дня...
Ничего не могу поделать с собой... Не могу...
     Сергей Павлович  встал  смущенный,  не  веря сказанному. Да,  к Рае  он
испытывал  добрые  чувства, на душе становилось  всегда  теплее, когда  она,
излучавшая  столько  доброты, улыбаясь, подходила к нему,  но  как казалось,