Сергей Павлович.
     Королев  задержался возле  Доски  почета,  стал  читать новые  фамилии,
недавно  появившиеся на  ней, и  не заметил,  как подошел  Хромов,  коснулся
плеча. После  эвакуации из Москвы они  не часто встречались. Сергей Павлович
давно  проникся  уважением  к  этому  неторопливому  человеку   -   ветерану
отечественного  самолетостроения.  Он пришел в  ЦАГИ  в  1918  году прямо из
Красной Армии. Приобрел новую профессию и на всю жизнь остался ей верен.
     В  свое  время  с  Михаилом  Васильевичем,  как рассказывали,  за  руку
здоровались  основатели ЦАГИ  Н.  Е.  Жуковский, С.  А. Чаплыгин.  Уважением
пользовался кадровый рабочий и у Туполева.


     - Давно тебя не  видел, Сергей, -  взглянул в лицо  Хромов, подумал про
себя:  "Похудел,   как-то   осунулся,   глаза  потускнели.  Что-то,  видимо,
случилось? Зря  спросить раньше  не решался". - Пойдем ко мне, посидим, -  и
легонько подтолкнул инженера в спину, - расскажешь, как работается.
     Деревянная,  сколоченная бог весть из  чего, конторка оказалась  внутри
уютной. На стене  висела  карта  с отмеченным на ней  положением на фронтах.
Возле стола несколько ящиков вместо стульев.  На небольшой  железной  печке,
которую только истопили, весело попыхивал чайник.
     -  Погрейся, Сергей. Едва октябрь начался, а на улице  холодина, как  в
позднюю осень. Одно слово - Сибирь.
     Разделся и Хромов. Молча  разлил в  кружки кипяток,  достал из шкафчика
тонюсенький кусочек сала,  разрезал  его пополам,  разломил  на равные части
ломоть хлеба, подвинул к Королеву.
     - Перекусим немного.
     Какое-то необъяснимое чувство  доверия питал Королев к  этому  пожилому
мастеру.  Его  ненавязчивое  участие грело душу, располагало  к себе. И хотя
Хромов ни о чем не  спрашивал, Королеву  вдруг страшно захотелось рассказать
сидящему перед ним человеку все, все... К удивлению Сергея Павловича, Хромов
многое знал о нем:
     о  ГИРДе,  о   ракетах  и  даже  читал  его  книгу  "Ракетный  полет  в
стратосфере".  Знал, почему его оторвали  от  любимого дела, почему оказался
вне стен Реактивного института. Михаил Васильевич слушал Сергея внимательно,
мелкими глотками пил чай.
     - Все полетело прахом! - с болью закончил Королев. - Все! - И умолк.
     Молчал и Хромов, понимая, как тяжело Сергею Павловичу. Долго сидели, не
произнося  ни   слова.  Мастер   теребил  узловатыми  пальцами   подбородок,
посматривал на Королева.
     - Вот  что, Сергей,  давно хочу  тебе сказать. Ты гнись, но не ломайся.
Гнись и гни свою линию.
     Совет старшего товарища показался Королеву настолько неподходящим,  что
он готов был возмутиться, уже пожалел, что разоткровенничался.
     - Не в моем характере гнуться, - и решительно встал, чтобы уйти.
     - Не сердись, может, я не так сказал. Послушай ме-


     ня до конца. Я ведь давно тебя  знаю.  Ты мужик настоящий и головастый.
Ради большой цели люди, как  бы тебе сказать, гнулись, да еще как. Но только
ради большой  цели. И так,  чтобы  не  сломаться. А  потом  разогнешься. Это
ничего, нестрашно.
     - К  чему клоните, Михаил  Васильевич? Могу сказать о себе  только, что
"служить бы рад, прислуживаться тошно".
     -  Опять   не  понял  ты  меня,   Сергей.  Ты  помнишь   самый   первый
цельнометаллический самолет Туполева? А я не забываю тех дней. Двадцать  лет
назад конструктора чуть с потрохами не слопали. Отказался от дерева, фанеры,
ткани. Решил построить  весь самолет из металла! Большинство специалистов на
высоких постах, видать  и  не глупых, посчитали задумку  Андрея  Николаевича
бредовой.  Да  и  многие  из  нас,  рабочих, тоже  привыкли к  дереву.  Надо
переучиваться, а кому это охота. Не простая это штука.
     -  Да  то  ведь была  техническая  революция  в авиации!  Все  пришлось
пересматривать: и  принципы конструирования, и  технологию  производства,  -
оживился Королев.
     - Но  главное,  Сергей, - металл понадобился. Легкий,  да к  тому  же и
прочный.  А где его взять? Так к чему я  все это тебе говорю, Сергей? Андрей
Николаевич цепко дрался  за свою идею.  Но где надо гнулся, ой  как  гнулся,
чуть не до земли. Это с его-то самолюбием  и гордостью. Потому что не о себе
думал,  а о деле.  Спасибо, Серго  Орджоникидзе поддержал. Потом АНТ-4 - наш
первенец. А когда Валерий Чкалов через Северный  полюс в Америку махнул, все
на свое место встало. Теперь вот мыслим, как самолет в  непробиваемую  броню
одеть,  да  при  этом  чтобы машина скорость  и маневренность не утратила...
Таким должен быть наш бомбардировщик, его  теперь Ту-2 величают!  Так что ты
своих  замыслов  не бросай, думай,  прикидывай.  Да старайся быть  поближе к
сегодняшнему  дню,  Сергей.  И  не  забывай:  после  ночи  обязательно  день
настанет, - и, внезапно переменив тему разговора, спросил:
     - Писем-то из дома давно не получал? Как там Москва-то?  Немцы все прут
и прут.
     Самолет Ту-2 давался коллективу  КБ  нелегко, как всякая новая  машина.
Правда,  удалось  собрать   несколько   образцов  машин.   Но   каждый   раз
требовательны!'! А. Н. Туполев и его летчики-испытатели находили новые