Константина  Эдуардовича я  утверждаю,  что  межпланетные  сообщения  станут
возможными, по всей  вероятности, в течение ближайших  лет. Мой девиз  - "Да
здравствует   работа  по   межпланетным   путешествиям   на   пользу   всему
человечеству!"
     -  Признаться, при чтении вашей  статьи  мне не показалось,  что проект
корабля ближе к практике,  чем ракета Циолковского, - не скрыл Королев. - Но
корабль-аэроплан мне  больше по душе.  Меня прежде всего интересует авиация.
Многие ученые и у нас, и за рубежом, считают, что винтомоторная авиация чуть
ли не  исчерпала  себя.  Я такого  же мнения.  Предлагают вплотную  заняться
исследованием   возможностей   реактивного  движения.  Часто  ссылаются   на
Константина  Эдуардовича  Циолковского,  его идеи.  Правда,  вовсе  не из-за
желания слетать на Марс, которое доминирует  у вас,  а чтобы  найти средства
летать  выше,  быстрее  и  дальше...  Я  целиком   согласен  с  Константином
Эдуардовичем:  "За эрой аэропланов винтовых должна следовать  эра аэропланов
реактивных, или аэропланов стратосферы".
     Но  я знаю, что Кондратюк, Тихонравов,  да и я  сам не  отказываемся от
идеи проникновения в космос. Это


     наша далекая цель.  Полететь к другим планетам мечтают и Роберт Годдард
в  США, Герман Оберт в  Германии, Робер Эсно-Пельтри во Франции. И не только
мечтают.
     В конце беседы Фридрих Артурович спросил своего молодого собеседника:
     -  Вы хотите  быть  с нами,  Сергей  Павлович?  Мы пытаемся  образовать
небольшую   группу,   которая  занялась   бы  практическими   исследованиями
возможностей использования  принципа реактивного движения. Мы условно ее так
и назвали:  Группа  изучения реактивного  движения,  сокращенно, как  сейчас
говорят, ГИРД.
     - Сочту за  честь. Располагайте мною, Фридрих  Артурович. Я как раз ищу
организацию,   которая  могла  бы  взять  на   свои  плечи  разработку  идеи
Циолковского об использовании в авиации принципа реактивного движения.
     - Только в авиации? - с некоторым огорчением переспросил Цандер.
     - Нет, не только,  - поправился Королев, - я в ракетном деле. Но прежде
всего в авиации. Тогда больше уверенности, что Центральный совет Осоавиахима
нас поддержит.
     В  марте  1931   года   Сергеи  Павлович  Королев  убедил  врачей,  что
окончательно  оправился  после  болезни,  и  возвратился  в  ЦАГИ.  Там  шли
завершающие работы по самолету ТБ-5 конструктора Д. П. Григоровича.
     -  Вовремя  вернулся,  -  радостно  встретил  Дмитрий  Павлович  своего
инженера.  Справившись  о  здоровье,  сообщил,  что  скоро  начнутся  летные
испытания  самолета. - Займитесь автопилотом. Дело  новое. Над ним  работает
группа инженеров. Присоединяйтесь к ней. Я слышал, вы окончили летную школу.
Кажется, об  этом  говорил Михаил  Михайлович  Громов.  Будете  вместе с ним
испытывать автопилот.
     Королев после напутствия конструктора прошел в цех, где находится ТБ-5,
и  залюбовался.  Перед   ним,  размахнув  крылья,  стояла  огромная  машина.
Металлический корпус ее  обтянут светлым полотном. Исходные  данные тяжелого
бомбардировщика он знал: вес пустой машины 7,5 тонны, а полетный - все 12,5.
При этом бомбовая нагрузка была в пределах двух тонн.
     Осмотрев самолет со всех сторон, Королев поднялся по стремянке в кабину
пилота. Приборная доска поблес-
     6* 83

     кивала стеклом. Тут место и его автоматическому пилоту.
     В  отечественной  авиационной практике подобные помощники летчиков  еще
только  появлялись.  Королев приступил к  изучению  документации автопилота,
стал участвовать  в стендовых испытаниях прибора, готовясь к проверке его  в
условиях полета.  Прошло несколько месяцев, прежде  чем Королев мог сказать:
"Автопилот мною изучен, испытан  на земле, в макете самолета, готов работать
с ним в воздухе".
     Все шло как  будто  хорошо и на работе, и в группе Цандера,  к которому
Королев проникался все большим уважением.
     Но  тут  пришла беда.  Д.  А. Кошнц, продолжая  летные  испытания СК-4,
потерпел  аварию.  На высоте 25 метров  при малой скорости давно отслуживший
свой век двигатель системы "вальтер" заглох. Самолет упал на крышу  ангара и
разбился. К счастью, Кошиц отделался незначительными ушибами.
     Королев поспешил  к  месту  аварии. Долго  ходили  конструктор и летчик
возле  обломков машины, похоронивших  мечту  о серийном  ее производстве. Но
оптимизм  взял  верх.  Решили  сфотографироваться возле того, что только что
называлось  СК-4. У конструктора хватило сил и юмора не только пережить  эту
беду, но и написать позднее на фотографии шуточные стихи:
     У  разбитого  "корыта"  Собралася  вся  семья.  Морда  Кошица  разбита,
Улыбается моя.
     На самом же деле Королеву было не до улыбок. Из-за недостатка средств в
Осоавиахиме  СК-4  существовал  в  единственном экземпляре. Возрождать  свой
первенец конструктору было не на что. Да и  к тому же им овладела уже  новая
идея  -  построить  легкокрылую  машину  по  схеме,  увлекшей  тогда  многих
конструкторов, то есть планер с установленным на нем вспомогательным мотором
- шестиместный мотопланер, или планерлет.
     А тут  еще опять замолчала  Ксана. Сергей недавно  ездил  в Донбасс,  в