Тяжело  дался  тот  планер  Сергею  Королеву  и Сергею  Люшину.  Иногда
казалось, что  удача сама идет в руки, иногда -  что  судьба отвернулась  от
них. Но упорный труд, помноженный на талант,  не могли не дать результата. И
вот планер готов и назван "Коктебель".  В  честь  того места, где  проходили
смотры планерного искусства.
     - Какая  нагрузка  на  квадратный  метр?  -  полюбопытствовал  один  из
планеристов Олег Антонов.
     - 19,6 килограмма, - ответил Королев.
     - Не многовато ли?
     - По-моему, нет.
     - Не очень-то я уверен в его летных качествах. Королев не стал спорить,
только заметил:
     -  Не  торопитесь  с  выводами  день-два.  На  состязаниях  существовал
порядок, по которому,  прежде  чем допустить планер и  его автора и полетам,
летательный  аппарат проверяли опытные летчики. Пробный полет на "Коктебеле"
совершил Константин Константинович Арцеулов.
     Слово К. К. Арцеулова решающее. Можно понять вол-пение, охватившее двух
Сергеев, когда летчик сел в планер.  Едва же машина коснулась Земли, Королев
и Люшин со всех ног бросились к месту посадки.
     -  Не волнуйтесь, все в порядке, '- подбодрил Константин Константинович
молодых конструкторов. Доложил членам технической комиссии:
     - Планер удачно сбалансирован. Хорошо слушается  рулей. Можно допустить
к полетам.
     15 октября Сергей Королев  поднимает  "Коктебель" в небо. Но полет чуть
было  не закончился  для  него трагически.  При запуске  планера вырвался из
земли  штырь, который должен был удерживать планер, пока команда растягивает
резиновый амортизатор, дающий  машине необходимое для взлета ускорение.  Так
вот этот штырь вместе  с запутавшимся тросом повис под планером. Собравшиеся
на   летном  поле   увидели  болтающийся  под  планером   какой-то  предмет,
заволновались. Поняв, в чем дело, не находил себе места Сергей Люшин. На чем
свет  стоит  ругал  он за ротозейство  своих  друзей, запускавших планер. Не
скрывал своего возмущения Арцеулов. "Взлет планера - не мелочь. Неряшливость
в нашем деле - смерть", - выговаривал летчик. И все время смотрел в небо.


     А  "Коктебель", красно-синяя  болыпекрылая птица,  хорошо  виднелась  в
голубом  небе, отлично слушалась пилота Королева. Четыре  часа  парила она в
воздухе,  приводя в изумление наблюдающих планеристов. Это был полет зрелого
мастера.
     - Пошел  на снижение, -  крикнул Арцеулов, показывая на  "Коктебель". И
все поспешили к месту посадки.
     Сергей, не зная,  что за ним тащится злополучный штырь, уверенно сделал
последний разворот. Участникам слета его не было видно, как сел планер.
     Когда  Арцеулов,  Люшин,   Антонов,  Тихонравов  и  другие   планеристы
подбежали к Королеву, тот  стоял возле планера и  с удивлением  рассматривал
две огромные дыры в хвостовом оперении, пробитые болтавшимся штырем.
     -  В  рубашке  родился, Сергей!  -  Осмотрев  машину,  Арцеулов крикнул
Люшину: - Ремонтируйте. Завтра лететь вам.
     В письме к матери.,  написанном через несколько дней в пути из Крыма  в
Одессу, Сергей Королев рассказывал:
     "Все идет прекрасно, даже лучше, чем я ожидал, и, кажется, первый раз в
жизни чувствую  колоссальное удовлетворение, и мне  хочется крикнуть  что-то
навстречу  ветру,  обнимающему мое  лицо  и  заставляющему  вздрагивать  мою
красную птицу при порывах.
     И как-то  не верится, что  такой  тяжелый  кусок металла и дерева может
летать. Но достаточно только оторваться от Земли, как чувствуешь, что машина
словно оживает и летит со свистом, послушная каждому движению руля. Разве не
наибольшее удовлетворение и  награда самому летать на своей же машине?! Ради
этого можно забыть все': и целую вереницу бессонных ночей, дней, потраченных
в упорной работе без отдыха, без передышки..."
     20 октября на исправленном планере  "Коктебель" еще раз летал сам К. К.
Арцеулов. Опять  остался  им  доволен.  Журнал  "Вестник воздушного  флота",
подводя  итоги  слета  планеристов,  писал,  в частности, и  о  "Коктебеле":
"Планер  выделяется  прекрасными аэродинамическими  качествами.  Несмотря на
значительно  большую,  чем  у других  планеров, удельную нагрузку, он  летал
нисколько   не   хуже  своих  более  легких  конкурентов.   Обладая  большой
горизонтальной  скоростью  и  естественной  устойчивостью,   планер   весьма
послушен в управлении".


     Но этого Королеву уже  было мало.  Ои все чаще задумывается  о создании
небывалой машины.
     Это  было  радостное для Сергея Королева  время.  Он  занимался любимым
делом, многое удавалось. Вокруг него добрые друзья. Вот только сердце у него
постоянно  ныло  -  Ксана,  милая Ксана. Давно  не  виделись. Только  письма
оставались  той  тонкой  ниточкой,  что  связывала  их.  Нет,  надо  принять
необходимое решение.  Да, оно, пожалуй,  и принято. Теперь надо добиться его
исполнения.
     Возвращаясь в Москву, Королев,  не сказав никому  не  слова, завернул в
Калугу к К. Э. Циолковскому.