двери,  снова сел за просмотр текущих  документов. Закончив  работу с  нами,
пригласил помощника, передал ему стопку бумаг.
     - Все это, Виктор Васильевич, - соответствующим товарищам. Возьмите под
контроль то,  что  помечено  синим  карандашом. Прошу найти  все  копии моих
предложений о мирном использовании  космоса, направленных академику Келдышу.
Помнится, это было в марте еще 1960  года. Потом в 1963  году я дал интервью
обозревателю  ТАСС  по  поводу  заключения  Договора  между   СССР,  США   и
Великобританией  о  запрещении  испытаний ядерного  оружия  в  атмосфере,  в
космическом пространстве и  под водой.  Сделайте копии этих документов.  Мне
они скоро понадобятся. Я вам позвоню из больницы.
     Утром 5 января 1966 года,  перед тем, как  поехать из дому в  больницу,
Сергей  Павлович поднялся  на второй  этаж  к книжным  стеллажам, положил  в
небольшой  чемодан несколько книг, в том числе сочинения Альберта Эйнштейна.
Потом открыл гардероб, долго искал в карманах  костюмов копеечки на счастье.
Не нашел и расстроился.  Нет, он не был суеверным, но, как многие, в трудную
минуту  верил в  добрые  приметы. Утешало сознание,  что  в той  же больнице
находится на  долечивании его мать,  а значит,  на первых порах  будет с кем
поговорить.
     ...В первый же вечер они сидели  вместе в больничной палате,  вспоминая
прошлое, думая о будущем.
     - Ты  читал,  Сергей,  статью  в  "Правде" "Шаги  в будущее"? -  как-то
спросила Мария Николаевна.
     - А тебе она понравилась? - вопросом на вопрос ответил Королев.
     - Очень. Но кто же все-таки ее написал? - допытывалась мать.
     - Там же  стоит подпись "профессор К. Сергеев". Да и  так ли важно, кто
написал  статью? - Королев  улыбнулся одними  глазами. - Главное, чтобы  она
была полезной.
     - Похоже, что ты написал? - неуверенно сказала мать.
     Сергей Павлович ничего не ответил. Посмотрел на мать. Казалось, возраст
не тронул ее, хотя ей около восьмидесяти.
     - Ты когда выписываешься?


     - Да скоро уже. Порядком надоело, - вздохнула мать.
     Раздался телефонный звонок. Сергей Павлович взял трубку.
     -  А, Юрий Алексеевич, -  лицо  Сергея  Павловича  сразу преобразилось,
посветлело. - Лечусь вот1 Хотите  приехать 8 января? Буду  рад видеть вас. С
Николаевым? Хорошо. Закажу пропуск. До свидания.
     Нет  ничего  печальнее, чем  отмечать день  рождения  в больнице. Такое
случилось  с Сергеем  Павловичем  впервые.  Двенадцатое  января  1966  года.
Настроение у Королева неважное, но он все-таки пытался скрыть его от родных.
Нина  Ивановна и Мария Николаевна делали  все, чтобы отвлечь его от  мрачных
мыслей.
     -  Мне бы десятка лет  хватило,  - пытался  пошутить Сергей Павлович. -
Дел-то немного: побывать на Луне, на Марсе-То и  дело звонил телефон. Друзья
и  соратники   поздравляли  Королева,  обещали  навестить   его.  Постепенно
настроение именинника поднялось.  В глазах  появился прежний  блеск, который
так  нравился  Нине  Ивановне. Лицо его  все  чаще  озаряла  улыбка.  Сергей
Павлович  даже  начал шутить,  подбадривая жену  и мать.  Когда  они  начали
собираться домой, напомнил им, что операция назначена на 14 января.
     Сердце Нины  Ивановны сжалось, хотя  она и готовила  себя к  этому дню,
знала,  что операция, как говорили ей врачи,  займет  немного времени,  да и
оперировать решил сам Петровский, но у нее невольно вырвалось:
     - Послезавтра?!
     Сергей Павлович порывисто  обнял  жену  и поцеловал. Она почувствовала,
как учащенно бьется ее сердце.
     - Надо же, Нина! - В голосе обычная, не терпящая возражения твердость.
     Попрощавшись с матерью,  Сергей Павлович попросил жену завтра навестить
его. Почти весь день Сергей  Павлович  и Нина Ивановна провели  вместе. Жена
отметила про себя, что настроение у мужа радужное. Он не сомневался в исходе
операции. Это настроение передалось и Нине Ивановне.
     Утром 14 января 1966 года без пяти восемь утра Сергей Павлович позвонил
домой.
     - Нина- мне сделали укол. Жду тебя, как договорились... после операции.
     Это был последний их разговор.


     Сергей  Павлович  Королев скончался  во время продолжительной операции.
Трудно  судить сегодня.  Но вряд ли  он  серьезно задумывался над  причинами
своего  многолетнего  недомогания, полностью доверяясь  врачам  и тем  более
такому известному хирургу, да еще  министру  здравоохранения  страны... Весь
трагизм  положения своего пациента Петровский, к  сожалению, понял только на
операционном  столе. В  этот момент он осознал,  что  поступил  опрометчиво,
доверившись  заключению врачей, не  перепроверив  их  диагноз  "кровоточащий
полип".
     - Саркома, запущеннейшая саркома... будь она проклята, - не в состоянии
остановить кровотечения, трясущимися губами повторял хирург.
     В   операционную  не  вошел,  а  вбежал  Вишневский,  срочно  вызванный
министром. Александр  Александрович в  мгновение оценил ситуацию. Но  чем он
мог помочь? На немой вопрос хирурга  дал несколько советов. Наконец с трудом