Подсвеченная  заходящим  солнцем,  она  казалась  с  высоты  гигантским
мозаичным панно, выложенным то  серыми, то коричневыми,  то огненно-красными
плитами причудливых очертаний.
     Молчание прервал Сергей Павлович;
     -  Наверное,  с  высоты Земля  наша очень красива,  - и, повернувшись к
Гагарину, пристально посмотрел ему в глаза,  улыбнулся. - Счастливец! Первым
ее увидите с такой высоты. - Улыбка, скользнувшая было по его лицу, исчезла,
и в глазах появился тот удивительный блеск, который в  мгновение  изменил их
выражение. Гагарин  увидел  нескрываемое душевное волнение  этого волевого и
решительного человека. Разговор сразу стал иным.
     - И  старт, и полет  не будут легкими. Вам, Юра,  предстоит  испытать и
перегрузки,  и  невесомость,  и, возможно, что-то  еще нам  не известное. Вы
знаете. Об этом мы  много  раз говорили,  и  тем  не  менее я хочу  еще  раз
напомнить, что  в завтрашнем полете есть, конечно, большой  риск. И  это для
вас  тоже  не новость. -  Ученый положил  руки  на  плечи  Гагарину и как-то
необычно,  перейдя на "ты", тепло, по-отцовски,  сказал:  - Все  может быть,
Юра.  Но  помни,  повторю вновь  -  все  силы  нашего  разума  будут  отданы
немедленно тебе, и не забывай, мы коммунисты, и этим сказано все.
     Сергей Павлович помолчал,  потом неожиданно широко  улыбнулся  и твердо
сказал:
     - Все будет хорошо! Я абсолютно уверен в успехе!
     - И  я  тоже, Сергей Павлович! Я сделаю все, чтобы выполнить доверенное
задание, - повторил Гагарин слова,  сказанные им недавно  при назначении его
командиром корабля "Восток".
     12  апреля 1961  года уже наступило. Никто  на  Земле  не знал еще, что
сегодняшний день станет важнейшим событием в жизни человечества, вызовет его
восторг и восхищение подвигом одного из своих смелых сынов, войдет в историю
цивилизации как знаменательная и этапная дата в ее последующем развитии.
     Сергей Павлович внешне казался спокойным, может быть, чуть больше,  чем
обычно; сосредоточенным: брови вытянулись в одну  линию  и почти  сошлись на
переносице,  образовав  глубокую складку:  губы  плотно  сжаты,  в глазах  -
настороженность. По ним-то и судили о состоянии Главного те, кто близко знал
его. Внутренне Королев был напряжен как до предела натянутая струна.


     Чуткое ухо  Королева улавливало все команды, что шли по открытой связи,
и  Главный мгновенно оценивал, как идет подготовка ракеты-носителя к старту.
Он почти ни во что  не вмешивался,  полностью доверяя своему заму по  летным
делам Л. А. Воскресенскому. А тот ни с какими вопросами к нему не обращался,
и это успокаивало Сергея Павловича:  значит, все идет своим чередом. Изредка
Главный доставал из кармана книжечку, где была  расписана последовательность
работ, начало и время их исполнения.
     Наконец где-то около двух ночи Королев решил час-другой отдохнуть. Да в
Воскресенский уже дважды деликатно отправлял его со стартовой площадки.
     - Леонид Александрович, чуть что, звони, - сдался Королев.
     -  Обязательно позвоню, - заверил заместитель. Сергей Павлович пришел в
свой маленький белостенный дом, который так любил. Едва он переступил  порог
и снял  пальто, как неслышно появилась Елена Михайловна - "хозяйка"  домика,
опекавшая своего единственного "постояльца".
     -  Будем пить чай,  Сергей Павлович? - спросила она, зная неприхотливые
потребности Главного конструктора.
     -  Да,  пожалуй, и покрепче. Что-то неважно  себя чувствую. И несколько
сушек.
     -  И это  все?  Звонила  Нина  Ивановна.  Беспокоилась,  хорошо  ли  вы
питаетесь. Я заверила, что все в порядке, а вы...
     - Не  хочется, Елена Михайловна, не до  того. Елена Михайловна  ушла на
кухню. Сергей Павлович, вымыв руки  и  лицо,  прошел в гостиную -  небольшую
комнату с круглым столом и диваном, застланным ковром тонкой работы.
     Раздался местный телефонный звонок. Он узнал голос одной из  сотрудниц.
Она ваволнованно говорила о том, что в расчете баллистиков нашла ошибку.
     - Спасибо,  и извините меня. Ошибка исправлена, а у вас непонятно каким
образом  оказался прежний  документ.  За звонок еще  раз спасибо. Один  глаз
хорошо, а два лучше.
     Повесив трубку, Королев живо представил себе разгоряченное лицо женщины
-  высокой,  светловолосой, чем-то похожей  на  его  Нину  Ивановну.  Сергей
Павлович ценил ее математический ум, доверял ей многие рас-


     четы. Она выполняла их всегда в срок и со всей тща тельностыо. Вспомнил
один случай. Кажется, через го;
     после ее прихода в  ОКБ,  когда  она успела уже зареко мендовать себя с
лучшей  стороны, Королев увидел  ei "всю" в золоте - на груди золотой кулон,
на руках дв;
     золотых кольца. Сам того не желая, Сергей Павлович по
     чувствовал к ней неприязнь. Это сразу же заметила i сотрудница.
     Как-то после совещания она задержалась в кабинете
     Главного и, когда он остался один, решительно спросила:
     - Сергей Павлович, может, мне лучше подать заявление об уходе?
     Королев  вспыхнул  от  неловкости, но  ничего  не  ответил, сразу поняв