двести лет - 1370. Муравейник...
     - Лес - это небесные тела, Сергей Павлович?
     -   Да,  космос  с   его  небесными  телами.  Там  неисчислимые  запасы
необходимого для  землян.  Еще вчера они  были  сказочно далеки  от нас.  Но
сегодня мы  не только разумом,  но и руками дотянулись  до них...  Внеземная
индустрия, использование солнечной  энергии. В этом я вижу единственный путь
сохранения и дальнейшего развития человеческого рода...
     - И это все сегодня, завтра? - не сдавался Вишневский.

     - Да!  Но это не только  мои мысли. Великий Циолковский об этом мечтал.
Жить и не думать о завтрашнем дне - преступно. Я только робкий последователь
его. Мы сделали пока даже не шаг, а полшага  на пути, освещенном его гением.
Но это движение - безгранично.
     -  Все это  так,  - со вздохом ответил Вишневский. - Вы думаете о благе
всего человечества. Я грешный, забочусь о  конкретном человеке, попавшем  ко
мне в клинику. Я ближе к земле.
     Вишневский машинально, скорее по привычке, взял руку Королева...
     - Э, да у вас пульс чуть ли не сто...  Многовато, Сергей  Павлович, для
одного разговора. Волнение - очень опасная штука. Чрезвычайно...
     Будто прочитав мысли своего друга, Королев как-то тихо, боясь, что врач
может сказать всю правду, спросил Александра Александровича:
     -  Сколько я могу еще  прожить  с  таким  мотором?  -  и  приложил свою
небольшую руку к груди.
     -  О  чем  это вы, Сергей  Павлович? Да  пошутил я. С вашим сердцем,  -
академик  попытался  успокоить  Королева,   -  вы   еще  нам  столько  ракет
сконструируете.
     --  Мне бы десятка  лет  хватило,  -  не  дослушав Вишневского,  словно
попросил Королев.  -  Всего  десяток...  от силы  пятнадцать,  ведь  столько
замыслов.
     - Сергей Павлович!  - оборвав  неприятную для обоих  беседу,  заговорил
Вишневский. - Я приехал к вам с нижайшей просьбой. Не откажете?
     -  Хотите  заполучить  место на ракете  для  каких-либо  приборов? А, я
угадал, Александр Александрович?
     -  И  это  было  бы  неплохо. Но  просьба  моя другого  свойства. Вашим
конструкторским  бюро  создаются  уникальные  точные  приборы.  Они, на  мой
взгляд,  вершина современного  научно-технического прогресса.  У  вас  тут в
конструкторском бюро, видимо, не один Левша трудится. Вот если бы вы помогли
сделать  нам  для института  хирургии кое-какие инструменты, приборы.  Будем
весьма благодарны.
     Сергей  Павлович,  по  привычке  теребя  подбородок,  перебирал  в  уме
специалистов, которые могли  бы оказаться полезными медицине. Подсчитав свои
возможности, повернулся к Вишневскому.
     - Стоит подумать. Да к тому же и от нас  требуют, чтобы мы, как и любое
другое предприятие  страны, помимо космической техники, разрабатывали бы еще
и так  называемые  "изделия  массового потребления".  Но вы  ведь  наверняка
хотите  иметь  что-то  уникальное,  а  не  холодильники, которые делает Иван
Алексеевич Лихачев у себя на заводе, так ведь, Александр Александрович?  Что
вы хотите заказать для начала?
     - Искусственное сердце, - как можно невозмутимее ответил Вишневский, не
спуская глаз с Королева.
     - Сердце?!  -  В глазах  конструктора  вспыхнуло  безмерное  изумление,
граничащее с  неверием.  Королев  взглянул на  хирурга и  понял, что  тот не
шутит. -  Ну, знаете ли, Александр Александрович, сам люблю пофантазировать,
но чтобы так, - развел руками Королев. - По силам ли нам это?
     - Полно, Сергей Павлович! Вся ваша работа доказывает, что человеческому
разуму многое  по силам. Разве можно было мечтать еще несколько десятков лет
назад об искусственном спутнике Земли? А он вот -  летает!  Сердце  же, если
рассматривать  его не с поэтической,  а с  научной  точки  зрения, то оно...
просто  насос, очень сложный и  очень надежный.  У  нашего  соотечественника
Шурали Муслимова  оно трудится  без  ремонта  больше ста  шестидесяти лет. Я
верю, что можно создать искусственное сердце...
     Наступила долгая пауза.
     Сергей Павлович представил  трехсоттонную космическую ракету, поднявшую
в  космос первый  искусственный спутник Земли, и рядом человеческое  сердце,
маленький кусочек живого тела, весом всего в пятьсот граммов.
     "А почему бы и нет, черт возьми!  Искусственное  сердце,  так  же как и
космические ракеты, возможно. Нужен только точный расчет. Ну а это мы умеем.
Ребята в  КБ  смышленые, сразу схватят суть.  Надо  попробовать",  - подумал
Королев.
     -  Так  как,  Сергей  Павлович?  -  не   выдержал  затянувшейся   паузы
Вишневский.
     - Подумаем, Александр  Александрович. Но дело нужное. Кому-то  же  надо
начинать. - И тут же пошутнл: - Первое ваше  сердце для меня. Не смущайтесь,
не смущайтесь, Александр Александрович.  Не слишком хороши мои дела, я знаю.
Много в  жизни было  и  хорошего и плохого.  В общем,  я почти доволен.  Но,
повторяю, лет  десять мне  все-таки  еще надо.  Лучше  пятнадцать.  Так  что
договорились: первое мне, на себе и испытаю,

 * ЧАСТЬ ПЕРВАЯ СТАНОВЛЕНИЕ *
     Я  работал над исключительно важной для обороны СССР проблемой создания