мотоцикл, автомобиль, а потом уж пусть летит Сергей Павлович...

– Нет, сначала вместо пилота пусть летит кукла. Это опасно, – дразнил Королева 
Черановский.

Весь 1931 год занимался Фридрих Артурович опытами с ОР-1. В заброшенной 
немецкой кирхе, где помещалась лаборатория Дмитриевского, который занимался 
наддувом авиационных двигателей, Цандер примостился со своим маленьким 
испытательным стендом. Под старыми сводами стояли вечные сумерки, а когда 
двигатель запускали, эхо превращало его рев в сатанинский хохот. 17 мая сюда, в 
кирху, пришел профессор Ветчинкин. Цандер показывал ему ОР-1. Ветчинкин щипал 
бороду, не перебивал, но был рассеян. Он понимал, что человек, объясняющий 
устройства этой переделанной паяльной лампы, задумал интересное дело, что надо 
ему помочь с аппаратурой, подыскать помещение получше... Но как это все 
сделать?..

Ветчинкин не знал, что помощь совсем близка, что дело вовсе не в том, чтобы 
переехать из сырой кирхи, и не в том, чтобы заменить примитивные весы для 
измерения тяги. Не в этом совсем дело. В дневнике Фридриха Артуровича 
сохранились записи:

«5/Х – поездка на пост разъезд 133 Окт. ж.д. и аэродром Осоавиахима, осмотр 
совместно с инж. Королевым Серг. Павл. его планера и присутствие при планерных 
полетах.

7/Х (6-го был выходной день) подготовка и производство 32 опыта с ОР-1 в 
присутствии инж. Королева С.П., инж. Черановского, техн.-практ. Назаровой А.А., 
техн. Белокурова.

8/Х Переговоры с Победоносцевым...

9/Х Переговоры с Победоносцевым и Меркуловым...»

Там, в кирхе, Ветчинкин не знал, что помощь придет вот от этих пока еще 
безвестных молодых людей, вчерашних его студентов, которые поверили мечтам 
Цандера, которым позарез была нужна эта переделанная паяльная лампа, 
«хохочущая» под готическими сводами.

Удивительным человеком был Цандер!

«Цандер. Вот золото и мозг», – так сказал о нем Циолковский.

«Деятельность и личность Цандера не могут не вызывать невольного восхищения. ...
» – так сказал о нем Гагарин.

Он родился в Риге в интеллигентной немецкой семье, благополучие которой убито 
было через два года после его рождения смертью матери. Отец – врач, все 
старался населить большой, окруженный садом двухэтажный дом радостью и покоем, 
было много игрушек и всякой ручной живности, а вечерами он рассказывал 
ребятишкам о звездах и планетах. Слушая отца, Фридрих думал о черных безднах, 
разделяющих звезды, о множестве иных миров, которые наверняка есть, пусть очень 
далеко, но есть... У других людей жизнь заслоняет собой все эти мысли детства, 
а у Цандера мысли эти заслонили всю его жизнь...

Он отлично окончил Реальное училище и поступил в Политехнический институт, так 
как уже сделал свой выбор и хотел получить знания, которые приблизили бы его к 
звездам. Потом учился в Германии и снова в Риге. На первые скопленные деньги 
Фридрих купил астрономическую трубу и каждый день теперь нетерпеливо, как 
влюбленный, ждал часа своего свидания с небом. В те годы, когда Сережа Королев 
учился ходить в киевской квартире, он уже организовал студенческое Общество 
воздухоплавания и техники полета и начал первые, еще очень робкие расчеты 
газовых струй. Как всякому студенту, ему не хватало времени, он вечно торопился 
и для скорости стенографировал все свои записи. Начиная с 7 февраля 1909 года 
он писал свои работы странными плавными знаками, чем-то напоминающими вязь 
грузинского алфавита. Сколько трудов было потрачено, чтобы много лет спустя 
прочесть его записи, но до сих пор лежат в архивах еще сотни не расшифрованных 
страниц...

С дипломом инженера-технолога пришел Фридрих Артурович на завод «Проводник», 
где изготовляли резину. Он решил точно узнать, как делают резину, потому что в 
корабле, летящем в безвоздушном пространстве, резина могла потребоваться для 
надежной герметизации, кроме того, она и изолятор отличный... Он говорил об 
этом совершенно серьезно.

В 1915 году война переселила его в Москву. Теперь он занимается только полетом 
в космос. Нет, конечно, помимо этого, он работает на авиазаводе «Мотор», что-то 
делает, считает, чертит, но все мысли его в космосе. Ослепленный своими мечтами,
 он уверен, что убедит других, многих, всех в острой необходимости 
межпланетного полета. Он открывает перед людьми фантастическую картину, однажды 
открывшуюся ему, мальчику: