С жестоким отроческим эгоизмом, так свойственным детям, Сергей почувствовал 
вдруг неприязнь к Баланину. Разрушался уже не только мир дедовского дома, но и 
мир людей, доселе населявших его. Дети консервативны. Он не хотел никаких 
перемен. Пусть всегда будут рядом мама и бабушка, усталая тетя Нюша и веселый 
дядя Вася. Других не надо. Их появление сломает привычную гармонию семьи – он 
чувствовал это интуитивно и интуитивно сопротивлялся грядущим переменам. Но не 
в силах было предотвратить их. Мария Николаевна добивалась развода, но Королев 
упорствовал, дело затягивалось. Вскоре вместе с сестрой Нюшей она уезжает в 
Саратов, куда эвакуируют Высшие женские курсы. Начинается трудная, голодная, 
зыбкая пора «хождения по мукам». А Сережа опять остался с бабушкой.

Наверное, если бы Мария Николаевна не уехала из Киева, не было бы этих смешных 
и трогательных писем мальчика, стоящего на границе детства и отрочества:

«Милая мама и тетя Нюша. Получили вы мои письма или нет. Напишите мне. Очень 
благодарю Вас за конфетки и за книжечки. Книжечки очень интересныя и конфетки 
вкусныя. Уже до рождества осталось три недели, и мы скоро увидимся... Прошу 
писать чаще, а то я когда дней десять не получу письма, то уже начинаю скучать 
и беспокоюсь об вас...»

Интересно, что вот эта любовь к уменьшительным суффиксам: «конфетки», 
«книжечки», – осталась у С.П. Королева на всю жизнь.

Но мамы на рождество он не дождался: к ней в Саратов приехал Григорий 
Михайлович.

6 января 1916 года Сережа пишет:



«Милые папа и мама!

Я был еще немного болен. Но теперь я собираюсь в гимназию, уже послезавтра я 
пойду учиться... Праздники я провел весело. Деньги получил, очень благодарю. Я 
получил на новый год новыя подарки. Картины для склеивания, слоника, 30 шт. 
марок иностранных и меня поздравляли... Ваш Сережа Баланин».


Только в октябре даст наконец Павел Яковлевич согласие на развод. Только в 
ноябре станет Григорий Михайлович мужем Марии Николаевны, но в письме Сережа 
называет его «папой», а себя «Баланиным». Детали эти говорят: вопрос решен.

«Мне было очень скучно 28 февраля и теперь не весело, учиться трудно... Милая и 
дорогая мама, я сделаю 25 марта[4 - 25 марта – день именин Марии Николаевны] 
крем, на свои деньги куплю сметаны на 90 коп. и устрою угощение, а Юра мне 
обещал рубль. Погода то плохая, то хорошая... Мне очень, очень трудно учиться. 
По закону божьему и арифметике...

Милая мама, я о тебе не скучаю и прошу писать, как твое здоровье, а то ты 
снилась мне нехорошо... Я ел за вас блины и съел штук восемь, а перед этим штук 
5... Аэроплан склеил, очень красивый...»

Лето 1916 года Сережа провел под опекой дяди Юры. Он работал учителем в 
гимназии и его назначили начальником летней школы для гимназистов в Плютах под 
Киевом, он взял с собой племянника. Впрочем, главной опекуншей Сережки была 
Рита Рудомино – будущая жена второго дяди – Василия Николаевича, любимого 
«Васюни». Годы спустя Маргарита Ивановна Рудомино, многолетний директор 
Библиотеки иностранной литературы в Москве, вспоминала:

– Я была уже барышня, интересовалась мальчиками, а тут меня приставили к Сереже,
 чтобы я за ним присматривала, укладывала спать. Это меня очень раздражало и 
тяготило. Воспоминания о нашей первой встрече с ним остались самые неприятные, 
хотя я сейчас понимаю, что он был послушный, спокойный, молчаливый мальчик...

Мама вернулась к осени, а в начале 1917 года Григорий Михайлович был переведен 
в Одессу в управление Юго-Западной железной дороги. 26 апреля 1917 года Сергей 
писал отчиму:



«Милый папа!

Я и мама здоровы. Я тебя очень прошу сделать мне трапецию. Мама готовится к 
экзаменам, и поэтому мы выедем числа 15-го, 16-го... Я занимаюсь художеством и 
рисую красивые картины... Только, пожалуйста, если мама не выдержит экзаменов, 
то ты не сердись. Я буду скоро в первом классе и приеду к тебе первоклассником..
.»