Druzya.org
Возьмемся за руки, Друзья...
 
 
Наши Друзья

Александр Градский
Мемориальный сайт Дольфи. 
				  Светлой памяти детей,
				  погибших  1 июня 2001 года, 
				  а также всем жертвам теракта возле 
				 Тель-Авивского Дельфинариума посвящается...

 
liveinternet.ru: показано количество просмотров и посетителей

Библиотека :: Мемуары и Биографии :: Научные мемуары :: Карл Густав Юнг - Воспоминания, сновидения, размышления
<<-[Весь Текст]
Страница: из 136
 <<-
 
сомнительными   свойствами,   как  и   поступки  Яхве,  Которого  я   наивно
идентифицировал с христианским Богом,  как меня учили перед конфирмацией. (Я
еще не  осознавал  тогда,  что "дьявол", строго говоря, был рожден  вместе с
христианством.)  "Her  Jesus" безусловно был  человеком, причем сомнительным
для меня, являясь всего лишь  рупором Святого Духа. Это моя в высшей степени
неортодоксальная  точка  зрения,  на  90  градусов  (если  не  на  все  180)
расходившаяся  с  традиционным  богословием,  естественно,  натолкнулась  на
полное  непонимание.  Разочарование,  которое  я  тогда испытал,  постепенно
сделало меня странно равнодушным, укрепив мою веру в собственный опыт. Вслед
за  Кандидом я мог теперь повторить: "Tout cela  est bien dit - mais il faut
cultiver notre  jardin"  (Все это верно,  но нужно  возделывать свой сад.  -
фр.), - подразумевая под этим собственные занятия.
     В первые годы, проведенные в университете, я открыл, что присущие науке
широчайшие возможности познания так или иначе ограниченны и касаются главным
образом  вещей  специальных.  Из  прочитанных  мной  философских  сочинений,
следовало все  очевиднее,  что  все  дело  в  существовании  души:  без  нее
невозможно никакое  глубокое проникновение в  сущность  явлений. Но об  этом
нигде   не  говорилось,   подразумевалось,   что  это  нечто,   само   собой
разумеющееся. Даже если кто-то и упоминал о  душе,  как К. Г.  Карус, то это
были не более чем философские спекуляции, одинаково легко принимающие ту или
иную форму, чего я никак не мог для себя уяснить.
     К концу  второго  семестра я сделал  еще  одно  открытие.  В библиотеке
одного моего  однокурсника, отец  которого  занимался  историей искусств,  я
наткнулся  на  маленькую книжку о спиритизме, изданную  в 70-х годах. Речь в
ней шла о спиритизме и его истоках, автор был теологом. Мои прежние сомнения
быстро рассеялись, когда я обнаружил,  что эти явления очень напоминают  мне
истории,  которые я  слышал  в  своем  деревенском  детстве.  Материал  был,
конечно,  подлинный, но возникал другой важный вопрос: были  ли  эти явления
правдивы  с  точки  зрения  естественных  законов,  -  ответить  на  него  с
уверенностью я не мог. Но все же мне удалось установить, что в  разное время
в разных концах земли появлялись одни и те же истории. Следовательно, должна
была существовать какая-то причина,  которая не могла быть связана с  общими
религиозными  предпосылками,  -  случай  был  явно  не  тот.  Скорее  всего,
следовало  предположить, что здесь  не обошлось без определенных объективных
свойств  человеческой  психики.  Но  вот  на  этом -  на  том, что  касалось
объективных  свойств психики,  -  я и споткнулся, не найдя абсолютно ничего,
кроме разве что всякого рода измышлений философов о душе.
     Наблюдения  спиритов,  какими  бы  странными  и  сомнительными  они  ни
казались мне поначалу, были тем не менее первым объективным свидетельством о
психических явлениях. Мне  запомнились  имена Крукса и Целльнера, и я прочел
всю доступную на тот  момент литературу по спиритизму. Разумеется, я пытался
обсудить  это  с друзьями,  но к  моему удивлению  они  реагировали  отчасти
насмешливо, отчасти недоверчиво, а  иногда и  с некоторой  настороженностью.
Они   с  поразительной  уверенностью   утверждали,  что   это  принципиально
невозможно  и  видели  трюкачество во  всем,  что  связано с  привидениями и
столоверчением. Но, с другой стороны, я чувствовал очевидную напряженность в
их тоне.  Я  тоже не  был  уверен в  совершенной  правдивости подобного рода
явлений, но  почему, в  конце  концов, привидений  не  должно быть?  Как  мы
узнаем, что нечто такое "невозможно"? А главное, почему это  вызывает страх?
Я  находил  здесь  для  себя  множество  интересных возможностей,  вносивших
разнообразие  и  некую  скрытую  глубину  в  мое  существование.  Могли  ли,
например,  сновидения  иметь  какое-то  отношение  к  призракам?  Кантонские
"Сновидения духовидца"  пришлись здесь  очень кстати. А  вскоре я открыл для
себя  такого писателя, как Карл Дюпрель, который рассматривал  эти явления с
точки  зрения  философии и  психологии. Я  раскопал  Эшенмайера,  Пассавана,
Юстинуса Кернера и Герреса и одолел семь томов Сведенборга.
     "Номер  2"  моей  матери  полностью  разделял  мой  энтузиазм,  но  все
остальные явно меня  не одобряли. До  сих пор я натыкался на  каменную стену
общепринятых традиций, но только теперь  в полной мере ощутил всю  твердость
человеческих  предрассудков   и   очевидную  неспособность  людей   признать
существование сверхъестественных явлений;  причем я столкнулся с такого рода
неприятием даже среди близких друзей. Для них  это все выглядело  куда хуже,
чем мое увлечение теологией. Мне показалось, будто весь мир  выступил против
меня: все, что вызывало  у  меня жгучий интерес, другим  казалось  туманным,
несущественным и, как правило, настораживало.
     Но чего же они боялись? Этому  я не находил объяснения. В конце концов,
в том, что существуют вещи, которые не укладываются в ограниченные категории
пространства,  времени  и   причинности,  не  было   ничего  невозможного  и
предосудительного. Известно ведь, что животные заранее чувствуют приближение
шторма или землетрясения, что бывают сновидения,  предвещающие смерть других
людей,  что  часы   иногда  останавливаются  в   момент  смерти,  а  стаканы
разбиваются  на  мелкие кусочки.  В  мире  моего  детства  подобные  явления
воспринимались  как совершенно естественные.  А сейчас я, похоже, оказывался
единственным человеком, который когда-либо о них слышал. Совершенно серьезно
я спрашивал себя: что же это за мир, куда я попал? Городской мир явно ничего
не  знал  о  деревенском  мире, о мире  гор, лесов  и  рек,  животных и  "не
отделившихся от  Бога" (читай: растений и кристаллов). С таким объяснением я
был  полностью  согласен. Оно прибавляло  мне  самоуважения, я  понял,  что,
позволяя осознавать, несмотря на всю  свою  ученость, городской мир довольно
ограничен. Эта моя убежденность была отнюдь не безопасной: я стал важничать,
 
<<-[Весь Текст]
Страница: из 136
 <<-