кит, высохший и законсервированный обломок души, и... что бы еще, начиненное на 

семьдесят процентов гневом и на тридцать жалостью мог бы я бросить Вам в 
голову? 
Вы можете поблагодарить последние тридцать процентов за то, что я Вам, 
исчезнувшему на пасху, не отправил жестяную банку с нарезанным луком и чесноком.
 
Почему Вы все еще не присылаете мне свою диссертацию? Разве Вы, жалкая личность,
 
не знаете, что я буду одним из полутора парней, которые прочтут ее с 
удовольствием и интересом? Я Вам за это обещаю четыре работы, причем первую 
пришлю

47

скоро, так как я жду авторские экземпляры. Она посвящена излучению и энергии 
света и очень революционна, как Вы сами увидите, если сначала пришлете мне свою 

работу. Вторая работа содержит определение истинной величины атомов с помощью 
изучения диффузии и внутреннего трения в жидких растворах. Третья доказывает, 
что согласно молекулярной теории тепла взвешенные в жидкости тела величиной 
порядка 1/1000 мм испытывают видимое беспорядочное движение, обязанное 
тепловому 
движению молекул. Такое движение взвешенных тел уже действительно наблюдали 
биологи - они назвали его броуновским молекулярным движением. Четвертая работа 
исходит из понятий электродинамики движущихся тел и видоизменяет учение о 
пространстве и времени; чисто кинематическая часть этой работы представит для 
Вас интерес... Вас приветствует Ваш Альберт Эйнштейн. Дружеский привет от моей 
жены и годовалого пискуна!"

Через несколько месяцев Эйнштейн снова написал Габихту. Он советовал ему 
попытаться поступить в патентное бюро. Далее идут чрезвычайно интересные 
замечания о выводах из теории относительности и некоторых других проблемах 
физики.

"Вы стали страшно серьезным, - пишет Эйнштейн. - Вот что делает одиночество в 
Вашем проклятом хлеве! Быть может, я предложу Галлеру Вашу кандидатуру и 
удастся 
контрабандой включить Вас в число батраков патентного бюро. Вы приедете тогда? 
Подумайте, ведь кроме восьми часов работы остается восемь часов ежедневного 
безделья и сверх того воскресенье. Как я радовался бы Вашему присутствию, а Вы 
в 
дружеском общении вновь обрели бы свой задор".

Уже были опубликованы статьи, возвещавшие революцию в физике; они получили 
признание таких ученых, как Планк и Вин, но Эйнштейну и в голову не приходят 
какие-либо мысли о личной судьбе. Его больше интересует судьба Габихта. Далее, 
несмотря на начавшуюся прелюдию славы, Эйнштейну по-прежнему нравится его 
положение: восемь часов в патентном бюро и затем еще восемь часов "безделья", 
т.е. независимых занятий наукой.

В последующих строках письма Эйнштейн говорит о научных проблемах, которые 
могли 
бы заинтересовать Габихта. Среди них упоминается проблема спектров. "Но я думаю,
 
- пишет Эйнштейн, - что не существует простой

48

связи между этими явлениями и другими, уже изученными, поэтому проблема 
спектров 
пока еще остается малообещающей" [10]. Через десять лeт выяснилось, что 
проблема 
спектров, т.е. излучения атомами вещества различных по длине электромагнитных 
волн, действительно не может быть простым и непосредственным образом связана с 
уже известными закономерностями.

Наконец, Эйнштейн рассказывает о неожиданном выводе из специальной теории 
относительности: масса тела должна быть пропорциональна его энергии. Письмо 
Габихту не имеет даты, но, по-видимому, оно отправлено в сентябре 1905 г.; в 
это 
время Эйнштейн послал в "Annalen der Physik" статью о пропорциональности между 
энергией и массой тела - отправном пункте наиболее значительных для практики 
выводов из теории относительности.

Два года спустя после отъезда Соловина и Габихта из Берна у Эйнштейна появился 
друг, с которым он мог обсуждать проблемы теоретической физики. Но это был уже 
новый период: приехавший в Берн Якоб Иоганн Лауб был направлен известным ученым 

Вильгельмом Випом, чтобы познакомиться со знаменитым автором теории