чертом Карамазова, огорченным эволюцией Вселенной "без происшествий".

Подобная эволюция бесконечна, но является ли она бессмертием, является ли она 
жизнью? Этот вопрос уже рассматривался в более широком разрезе, для бытия в 
целом. Для живых существ ответ на заданный вопрос будет также отрицательным. В 
процитированных в качестве эпиграфа строках Гегеля живое существо 
рассматривается как соединение противоречивых определений: оно является 
элементом, тождественным другим элементам,

322

другим особям, образующим род. Тождественные предикаты особей только и 
существенны в этом определении: "Живое существо... есть всеобщее, род". Когда 
отдельная особь умирает, род сохраняется. Но род, который состоит из подобных, 
игнорируемых особей, бессмертен в смысле дурного бессмертия, аналогично 
гегелевой дурной бесконечности. Это бесконечный ряд тождественных, лишенных 
"непосредственной единичности", смертных особей. По существу, это не 
бессмертная 
жизнь, бессмертная смерть mors immortalis в самом негативном и отрицательном 
смысле, о котором уже шла речь в предыдущей главе.

Классическая, а затем неклассическая биология развивала иную концепцию 
индивидуальной жизни особи и бессмертной жизни рода. Учение Дарвина 
рассматривает эволюцию вида как результат наследственности и изменчивости. 
Наследственность стоит на страже себетождественности вида и тождественности 
входящих в него особей. Изменчивость в ряде случаев имеет своим исходным 
пунктом 
индивидуальную мутацию, причем индивидуальное отклонение от наследственного 
типа, изменение закодированной в живой клетке наследственности, становится 
исходным пунктом процесса, напоминающего цепную реакцию в отношении 
существенной 
роли "непосредственно единичного" для судеб целого.

Таким образом, концепция истинной бесконечности, связанная с концепцией 
бессмертия, которое уже не является негативным mors immortalis, а характеризует 

индивидуальное и локальное бытие, присваивает ему "кубок Оберона", подобное 
тому 
как в релятивистской космологии бесконечность пространства или его конечность 
становятся выражением локальной характеристики - кривизны пространства.

Связь между "истинной бесконечностью" и "истинным бессмертием" и сами эти 
понятия, - все это сохраняется и в теориях, приписывающих пространству конечные 

размеры и в теориях дискретного пространства, отрицающих его бесконечную 
делимость. На конечном отрезке непрерывной траектории частица проходит через 
бесконечное число точек, а при прерывном движении траектория будет непрерывной 
в 
макроскопической аппроксимации.

323

Связь "истинной бесконечности" и "истинного бессмертия" сложная и 
многоступенчатая. "Истинная бесконечность" - это общее понятие, включающее все 
формы определяющего воздействия бесконечного множества на входящие в него 
конечные элементы. Но неклассическая наука модифицирует указанное понятие, 
обобщает и вместе с тем конкретизирует. Как мы сейчас увидим, понятие истинной 
бесконечности постепенно приближается при этом к понятию истинного бессмертия.

Для неклассической пауки характерно неигнорируемое, но и неконтролируемое 
изменение элемента при включении его во множество. Более того, в некоторых 
новейших концепциях неклассической науки само существование отдельного элемента 

рассматривается как результат взаимодействия всех входящих в множество 
элементов. Существование частицы объясняется ее взаимодействием со всей 
Вселенной. По-видимому, идея "элементарности" уже не может претендовать на 
абсолютный характер; представление о простых кирпичах мироздания, дислокация и 
передислокация которых объясняет в конечном счете всю механику мира, 
оказывается 
в лучшем случае приближенным.

Но неклассическая наука на этом не останавливается. Она вовсе не приписывает 
микроскопическому элементу макроскопического множества роли послушного 
исполнителя макроскопических законов. Макроскопический ансамбль вовсе не 
является гегелевой "силой, властвующей над непосредственно единичным". Частица 
под влиянием макроскопического прибора приобретает точную локализацию, но при 
этом она ведет себя как киплинговский кот, который ходит сам по себе. 
Макроскопическая упорядоченность мира платит за подчинение частицы в отношении 
ее локализации представлением частице некоторой свободы в отношении импульса. 
Но