талант, а в условиях  личной конкуренции  это вызывает  тайную, непримиримую
враждебность.  Он  невежда  в  области  интриги,  всяких  комбинаций.  Самые
бесспорные его заслуги  бесполезны: он не  умеет  пускать их в ход.  "Всегда
готовый стушеваться перед своими друзьями и  даже перед  своими соперниками,
Кюри принадлежал к разряду так называемых  кандидатов-неудачников,  - скажет
впоследствии Анри Пуанкаре. - Но при нашей демократии таких кандидатов очень
много..."
     В 1898  году  открылась кафедра  физической химии в Сорбонне. Пьер Кюри
решает ходатайствовать о предоставлении этой кафедры ему.  По справедливости
такое  назначение напрашивалось  само собой. Но  Пьер не  окончил нормальной
школы, не  учился  в Политехническом институте, а  следовательно,  у него не
было той  крепкой  опоры, какую дают эти  учреждения бывшим своим  ученикам.
Кроме  того, некоторые  дотошные  профессора  утверждают,  что  его  работы,
опубликованные за последние пятнадцать лет, имеют лишь косвенное отношение к
физической химии. Кандидатура Пьера отклонена.

     Мы потерпели поражение,  - пишет Пьеру  Кюри один  из  его сторонников,
профессор  Фридель,  - и мне ничего не оставалось бы,  как только сожалеть о
том, что  мы уговорили Вас  выставить Вашу  кандидатуру, не имевшую  успеха,
если бы  само обсуждение ее не проходило гораздо благоприятнее для Вас,  чем
голосование. Но, несмотря на старания Липпманна, Бути, Пелла и мои, несмотря
на похвалы Вам даже со  стороны противников,  несмотря  на  Ваши  прекрасные
работы,  что  можно  было  выдвинуть  против  кандидата,  окончившего "Эколь
нормаль", и предвзятого отношения математиков?

     Конечно,   благожелательное  обсуждение   кандидатуры   Пьера  приносит
некоторое  утешение, но...  платоническое.  Проходят  месяцы,  а  ни  одного
интересного  места не  освобождается,  и  супруги Кюри,  всецело  увлеченные
большой работой по исследованию радия, предпочитают жить перебиваясь, вместо
того  чтобы  терять  время,  ожидая  в  приемных. Однако же  -  и  это  надо
подчеркнуть - они не унывают и не жалуются на судьбу. В конце концов пятьсот
франков - это еще не бедность. Жизнь налаживается... плоховато.
     Мари - Юзефу Склодовскому, 19 марта 1899 года:

     Нам  приходится быть очень  осмотрительными, так  как жалованья мужа не
вполне  хватает на жизнь, но до  сих  пор  ежегодно  у нас  бывали кое-какие
неожиданные приработки, так что дефицита пока нет.
     Впрочем, надеюсь, что муж или я получим вскоре место с твердым окладом.
Тогда  мы сможем  не только сводить концы с концами, но даже скопить немного
денег для обеспечения  будущности нашего ребенка. Но раньше чем  искать себе
место, я хочу защитить докторскую диссертацию.
     В настоящее время у нас столько работы с нашими новыми металлами, что я
не в  состоянии  писать докторскую  диссертацию,  хотя, правда,  она  должна
основываться как раз на этих работах,  но требует  дополнительных  опытов, а
сейчас у меня нет возможности заняться ими.
     Наше   здоровье  в  хорошем  состоянии.  Мой  муж  меньше  страдает  от
ревматизма. Я  чувствую  себя  хорошо,  совсем перестала  кашлять, в  легких
чисто, как это установили и медицинское обследование, и анализ мокроты.
     Ирен развивается нормально. После  восемнадцати месяцев я отняла ее  от
груди, но, конечно, еще раньше подкармливала  ее  молочными  супами.  Теперь
кормлю ее теми же супами и свежими яйцами, "прямо из-под курицы".

     1900 год... В счетной  тетрадке расходы все растут  и превышают приход.
Теперь старик доктор Кюри живет вместе с  сыном,  и Мари,  чтобы  разместить
своих домашних - пять человек, считая служанку, - сняла флигель  на бульваре
Келлермана  за  тысячу  четыреста франков в год.  В  силу необходимости Пьер
ходатайствует   о   месте   в   Политехническом   институте.   Просьба   его
удовлетворена,  и за  свою  работу  он станет  получать две  тысячи  пятьсот
франков в год.
     И  вдруг  совершенно  неожиданное  предложение...  но  не  из  Франции.
Открытие  радия  не  дошло до сведения широкой  публики,  но стало  известно
физикам.  Женевский университет с  целью привлечь мужа и  жену, стоявших, по
его мнению, в первом ряду европейских ученых, решил  сделать  исключительный
шаг. Декан факультета  предлагает  Пьеру Кюри кафедру  физики,  жалованье  в
десять тысяч франков  в год,  оплату  квартиры и  руководство  лабораторией,
причем "кредиты  на нее будут увеличены  по соглашению с профессором Кюри, и
ему будут даны два ассистента. По рассмотрении наличных средств  лаборатории
набор  физических  инструментов  будет  пополнен".  В   той  же  лаборатории
предоставлялось штатное место и Мари.
     Судьба иной раз любит  подшутить: она подносит  вам то,  что  вы больше
всего  хотели  получить...  но в  таком чуть измененном  виде, что  принятие
делается  невозможным. Достаточно  было бы на конверте  этого  великодушного
письма   вместо   "Республика   и  кантон   Женевы"   прочесть:   "Парижский
университет", как супругов Кюри стали бы превозносить на все лады.
     Женевское предложение  было  сделано  с  такой  сердечностью,  с  таким
уважением,  что  Пьер под  первым  впечатлением согласился. В июле он и Мари
едут  в Швейцарию, где их коллеги оказывают  им наилучший прием. Но за  лето
рождаются сомнения. А не придется ли им потерять несколько месяцев, посвятив
их подготовке к  преподаванию такого  важного предмета?  Временно прекратить
исследования  радия,  которые нелегко  перенести в  другое  место?  Отложить