чувствительности применяемых химических анализов.
     По самым пессимистическим расчетам (как  и  подобает настоящим физикам,
всегда  выбирающим  из  двух  вероятностей  менее  приятную),  Пьер  и  Мари
полагают, что количество нового  вещества  должно  составлять, как максимум,
один к ста  по отношению к содержанию урановой смолки. Они считают, что  это
очень  мало. Как  бы изумились они, если бы узнали, что новый  радиоактивный
элемент представлен в урановой смолке  отношением даже меньшим,  чем один  к
миллиону!
     Терпеливо приступают  они к исследованию  по  их  собственному  методу:
обычными  аналитическими  приемами выделяют все элементы, входящие в  состав
уранинита,  а затем измеряют радиоактивность каждого из  них  в отдельности.
Путем последовательного  отбора  они  мало-помалу убеждаются,  что необычной
радиоактивностью обладают только  определенные  части  минерала. Чем  дальше
продвигаются  они  в  своей  работе,  тем  больше  ограничивают  поле  этого
исследования. Здесь та же техника, какую применяют  детективы, обследуя один
за  другим  дома  данного  квартала,  чтобы  напасть на  след преступника  и
задержать его.
     Но  здесь преступник не один: радиоактивность сосредоточивается в  двух
различных химических фракциях. Для супругов Кюри это обстоятельство являлось
указанием на то, что существуют два новых элемента. В июле 1898 года они уже
могут заявить об открытии одного из них.
     - Ты должна придумать "ему" имя! - сказал Пьер жене.
     Бывшая панна Склодовская с минуту раздумывает. Перенесясь душою к своей
родине, она робко предлагает:
     - Не назвать ли нам его "полонием"?
     В "Докладах Академии наук" за июль 1898 года мы находим:

     ...Мы  полагаем, что  вещество, которое  мы извлекли из  урановой руды,
содержит  еще не описанный металл, по  своим химическим  свойствам близкий к
висмуту.  Если  существование  этого  металла  подтвердится,  мы  предлагаем
назвать его "полонием" - по имени страны, откуда происходит один из нас.

     Выбор такого  названия показывает, что Мари,  став французским физиком,
не  отреклась  от  своей родины. Об этом  же  говорит и то, что,  прежде чем
заметка  "О  новом радиоактивном веществе в  составе уранинита" появилась  в
"Докладах   Академии  наук",  Мари  послала  рукопись  на  родину,  к  Юзефу
Богускому,  руководителю той  лаборатории Музея  промышленности  и сельского
хозяйства, где начались ее первые научные опыты. Сообщение было опубликовано
в  "Swialto", ежемесячном иллюстрированном  обозрении, почти одновременно  с
опубликованием в Париже.

     * * *

     Характер  жизни в  квартире  на  улице  Гласьер  не  изменился.  Только
работают Пьер  и Мари больше, чем обычно.  Когда наступила летняя жара, Мари
нашла  время  закупить целые корзины  ягод и, по обыкновению,  заготовила на
зиму варенье по рецепту, принятому  в семье Кюри.  Потом затворила ставни на
окнах, сдала  велосипеды  в багаж  на Орлеанском  вокзале  и, следуя примеру
многих тысяч юных парижанок, уехала на летние каникулы с дочерью и мужем.
     Супруги сняли  крестьянский дом в  Ору, Овернь. Как  легко  дышится  на
чистом воздухе после  вредной лабораторной атмосферы  на  улице  Ломон! Кюри
совершают  экскурсии  в Манд,  Пюи, Клермон-Ферран,  Мон-Дор,  поднимаются и
спускаются по крутым склонам, купаются  в  речках,  осматривают  гроты. Одни
среди деревенского простора, они беседуют о своих новых металлах - полонии и
о  "другом",  который  еще предстоит найти. В сентябре они снова вернутся  в
сырую  мастерскую, к  тусклым  минералам.  И  с  новым  пылом  возьмутся  за
исследования.  Но упоение  работой  нарушается горестным событием:  Длусские
собираются уезжать из Парижа. Они решили обосноваться в Польше и построить в
Закопане, среди  Карпатских гор, туберкулезный санаторий. С  большой грустью
простились Мари  и  Броня. Мари теряет друга,  покровительницу.  Впервые она
почувствовала себя изгнанницей.
     Мари - Броне, 2 декабря 1898 года:

     ...Ты не можешь себе представить, какую пустоту оставила ты после себя.
С  вами двумя  я утратила все, что привязывало меня  к Парижу, кроме  мужа и
ребенка. Мне кажется, что вне  нашей квартиры и института, где  мы работаем,
Париж не существует.
     Спроси у пани Длусской-матери о том цветке, который  вы здесь оставили:
надо  ли его поливать и  сколько раз в день, требует  ли  он тени  или много
солнца?
     Мы здоровы, несмотря на плохую погоду, дождь и слякоть. Ирен становится
уже большой девочкой. Очень трудно с ее кормлением: кроме тапиоки на молоке,
она почти  ничего не желает есть, даже яиц. Напиши мне, какое меню  подходит
для особ ее возраста...

     * * *

     Несколько  выдержек  из  записей  Мари  Кюри в этом памятном 1898  году
следует,  по  нашему мнению,  привести  здесь, несмотря  на их  прозаический
характер, а может быть, именно поэтому.