ребенка  прежде  всего  любви,  хотя бы  он при этом стал дураком. Любовница
стремится к власти над любовником и будет считать вполне естественным, чтобы
самый одаренный мировой гений  был принесен в жертву часам любви. Эта борьба
почти  всегда  неравная,  так  как на стороне  женщин законная причина:  они
стремятся обратить нас вспять во имя требований жизни и естества.

     Минули годы. Пьер Кюри, преданный душой и телом научным изысканиям, так
и  не женился ни  на одной из малоинтересных  или просто миленьких девиц,  с
которыми пришлось встречаться. Ему  тридцать пять лет. Он  никого не  любит.
Когда  он ради развлечения перелистывает  свой давно  заброшенный дневник  и
перечитывает уже выцветшие строки былых заметок, четыре слова, полные грусти
и  глухой тоски,  останавливают его взгляд: "Умственно  одаренные  женщины -
редкость".

     * * *

     Когда  я вошла,  Пьер Кюри стоял в пролете стеклянной двери, выходившей
на балкон. Он мне показался  очень  молодым, хотя ему исполнилось в то время
тридцать пять лет. Меня поразило  в нем выражение ясных глаз и чуть заметная
принужденность в осанке высокой  фигуры. Его медленная, обдуманная речь, его
простота, серьезная  и  вместе  с  тем  юная улыбка  располагали  к  полному
доверию. Между  нами  завязался  разговор,  быстро  перешедший  в  дружескую
беседу:  он занимался  такими научными  вопросами, относительно которых  мне
было очень интересно знать его мнение.

     В таких простых,  сдержанных  выражениях Мари опишет их первую встречу,
случившуюся весной 1894 года.
     Один  поляк,  господин Ковальский,  профессор  физики  во  Фрейбургском
университете,   приезжает   во   Францию   со  своей   женой,   еще   раньше
познакомившейся с  Мари в Щуках.  Это не только свадебное путешествие,  но и
научное.  Господин  Ковальский читает  в  Париже  доклады,  присутствует  на
заседаниях Физического общества. Приехав в  Париж,  он навел справки о Мари,
дружески  расспросил  о  житье-бытье.  Студентка  поделилась  с  ним  своими
заботами. Общество поощрения национальной промышленности  заказало ей работу
о  магнитных  свойствах различных  марок стали, и она  начала исследования в
лаборатории профессора Липпманна. Но ей необходимо делать анализы  минералов
и распределять  по  группам  образцы  металлов,  а  это  требует  громоздких
установок   -  чересчур  громоздких   для  этой  лаборатории,  и   без  того
перегруженной. Теперь Мари не знает, как ей быть, где организовать опыты.
     - У меня есть идея, - ответил Ковальский после некоторого раздумья. - Я
знаком с  одним молодым ученым, который работает в Школе физики  и химии  на
улице Ломон. Может быть,  у  него найдется подходящее  помещение. Во  всяком
случае, он вам даст нужный совет. Заходите  к нам завтра вечером после обеда
выпить чаю. Я попрошу этого молодого человека прийти. Вы, наверно, слышали о
нем - его зовут Пьер Кюри.
     В течение вечера, проведенного в комнате тихого семейного пансиона, где
поселились  Ковальские,  растущая взаимная симпатия сближает  двух физиков -
француза и польку.
     У Пьера Кюри совсем особенное обаяние, сочетающее большую серьезность с
беспечной  мягкостью.  Он высокого роста. Ему  очень  идет свободная  одежда
немодного,  широкого  покроя. Он обладает  естественным изяществом,  сам  не
подозревая о  том.  Кисти рук удлиненные.  Правильное, малоподвижное  лицо с
жесткой бородкой. Оно  красиво благодаря бесподобному ясному взгляду кротких
глаз. Взгляд глубокий,  отрешенный от всего  окружающего. Он всегда сдержан,
никогда не повышает  голоса;  в  нем объединяются могучий  ум и  благородная
душа.
     То влечение,  какое он почувствовал с самого начала к малоразговорчивой
иностранке, усиливалось  любопытством.  Эта  мадемуазель Склодовска поистине
удивительная личность. Оказывается, она полька и приехала из Варшавы слушать
лекции  в  Сорбонне.  В  прошлом году первой  выдержала  экзамены и получила
степень лиценциата  по физике, а через несколько месяцев - по математике.  А
если  между  ее серыми глазами залегла маленькая складка  озабоченности, так
это оттого, что она не знает, где  ей устроиться  со  своей  аппаратурой для
исследования магнетизма в различных марках стали.
     Разговор,  сначала общий, скоро переходит в научный диалог между Пьером
Кюри и Мари Склодовской. Девушка с оттенком почтительности задает вопросы  и
слушает указания  Пьера. Как это странно,  думает Кюри, говорить  с  молодой
очаровательной женщиной  о любимой работе, употребляя  технические  термины,
называя сложные формулы, и в то же время видеть, что она воодушевляется, все
понимает и даже иногда возражает с ясным пониманием дела... Как это приятно!
     Он смотрит на волосы, на выпуклый лоб Мари, на ее руки, пострадавшие от
кислот в лаборатории  и от  домашних работ.  Ее  прелесть, особенно заметная
благодаря  отсутствию  кокетства,  сбивает его с толку.  Он  вспоминает, что
говорил ему Ковальский  об этой девушке, когда приглашал его к себе:  прежде
чем сесть в поезд  на  Париж, она работала  годами,  у нее  нет денег, живет
одна, в мансарде...
     -  Вы  навсегда останетесь  во Франции?  -  спрашивает  он  мадемуазель
Склодовску, сам не зная почему.
     По лицу Мари пробегает тень. И она говорит своим певучим голосом:
     - Конечно,  нет.  Если этим летом я  выдержу окончательный  экзамен, то