попадают...
     Поле битвы -  большая квадратная комната с окнами  на  внутренний  двор
гимназии. В четырех углах стоят  детские кроватки. Четверо  детей от пяти до
девяти  лет  играют  в  войну и оглушительно визжат. Дядя, любитель виста  и
пасьянсов,  подарил  на  рождество  младшим   Склодовским  игрушку  -  "Юный
строитель".  Он,  конечно,  не  предвидел,  какое  употребление  найдет  его
подарок. Обнаружив  в большом фанерном ящике рисунки - образцы для построек,
Юзеф,  Броня,  Эля, Маня несколько  дней  послушно сооружали  по  ним мосты,
церкви, замки; но  очень скоро все эти строительные блоки,  балки нашли себе
другое применение: дубовые колонны превратились в пушки, кубики - в снаряды,
а сами архитекторы стали полководцами.
     Юзеф на  животе ползет  вперед  и методично  продвигает  свои пушки  по
направлению  к  врагу.  Даже  в  пылу  борьбы  его лицо сохраняет  серьезное
выражение,  подобающее  военачальнику. Он самый старший  и  самый знающий из
ребят, к тому же  единственный мужчина. Вокруг  него лишь девочки, одинаково
одетые в праздничные платья с плоеными воротничками и темные фартуки.
     Надо  отдать  им  справедливость:  все девочки  отличные  бойцы.  Глаза
союзницы Юзефа Эли пылают. Эля негодует на свои шесть с половиной лет: ей бы
хотелось бросать  кубики подальше,  посильнее; отсюда зависть к восьмилетней
Броне, пухленькой, цветущей  блондинке с густыми волосами, которые все время
треплются  по  воздуху, пока Броня усиленно жестикулирует и мечется, защищая
свои войска, расставленные у простенка между двумя окнами.
     Малюсенький адъютант в  фартучке  с  оборками возится на стороне Брони,
подбирает кубики,  скачет галопом  между батальонами; он весь увлечен делом,
щечки его горят, губы высохли от неистового крика, от радостного смеха.
     - Маня!
     Застигнутый врасплох ребенок останавливается на  бегу, выпускает из рук
фартучек, и запас кубиков сыплется оттуда на пол.
     - Что здесь происходит?
     Это вошла в комнату самая старшая  из молодых  Склодовских - Зося. Хотя
ей нет  еще двенадцати лет, но среди  прочих малышей она может считаться уже
взрослой. У нее мечтательные  серые глаза, пепельные волосы зачесаны назад и
свободно спадают на плечи.
     - Мама говорит, что ты играешь слишком долго.
     - Но я нужна Броне... Я подношу ей кубики!
     - Мама сказала, чтобы ты шла к ней.
     Одну минуту Маня стоит в нерешительности, потом берет сестру за  руку и
с достоинством выходит. Пяти лет  от  роду трудно воевать,  поэтому ребенок,
выбившись  из сил, не так уж  неохотно  покидает поле битвы.  Нежный голос в
соседней комнате зовет ее к себе, перебирая ласкательные имена:
     - Маня... Манюша... моя Анчупечо...
     Ни у кого  не  было  столько уменьшительных имен,  как у  Марии,  самой
младшей,  общей любимицы в семье.  Обычное  уменьшительное  для нее -  Маня,
особо нежное - Манюша, а Анчупечо - юмористическое прозвище, данное ей еще в
колыбели.
     - Моя Анчупечо, какая ты взъерошенная, как ты раскраснелась.
     Две тонкие,  очень бледные,  очень  худые  руки завязывают растрепанные
ленты  фартучка,  приглаживают  короткие вьющиеся  волосы,  открывая упрямое
личико будущей ученой. Постепенно ребенок отходит, успокаивается.

     * * *

     Маня питает к матери безграничную любовь. Ей кажется,  что нет на свете
существа красивее, добрее и умнее, чем ее мать.
     Госпожа Склодовская  происходила из шляхетской семьи, где была  старшей
дочерью.  Отец ее, Феликс  Богуский,  принадлежал к многочисленному в Польше
мелкопоместному дворянству. Собственное  имение было слишком  бедным,  чтобы
жить  на его  доходы,  поэтому  Богуский  волей-неволей  служил  управляющим
имениями  у более  богатых.  Его  женитьба  носила  романтический  характер:
влюбившись в девушку,  небогатую,  но более  знатного  происхождения, он  ее
похитил  и, несмотря  на  сопротивление родителей красавицы, женился  на ней
тайно.  Прошли  годы...  Соблазнитель стал  робким,  хилым стариком,  а  его
возлюбленная - сварливой бабкой.
     Из шести детей этой семьи будущая Склодовская была самой уравновешенной
и самой развитой. Ни одно  свойственное  славянкам "своеобразие"  не портило
ее. В  ней не было ни взбалмошности, ни  возбудимости, ничего "слишком". Она
получила  прекрасное образование  в варшавской школе  на  Фретской  улице и,
решив  посвятить себя  преподаванию,  стала учительницей  в той же  школе, а
затем  и  директрисой.  В 1860 году  учитель Владислав Склодовский сделал ей
предложение  и приобрел в ее  лице отличную жену. У нее  нет  денег, но есть
собственное  обеспеченное  положение,  а  главное  -  она   хорошего   рода,
благочестива, деятельна, к  тому же музыкантша: играет на рояле и прелестным
томным голосом поет современные романсы. В довершение всего - она красавица.
     Фотографический портрет времени ее бракосочетания передает нам красивое
лицо,  тяжелую  прическу  из  заплетенных  кос,  чудесно  очерченные  брови,
спокойный взгляд  и таинственные  серые глаза продолговатого  разреза, как у
египтянок.
     Это, как говорится, хорошая пара. Склодовские тоже принадлежат к мелкой
знати, разоренной  политическими злосчастьями Польши. Колыбель рода - Склоды
-  представляет  скопище ферм  в  сотне  километров  к  северу  от  Варшавы.