Товарищи знали, что Игорю Васильевичу, оказавшемуся вдали от дома, более чем 
кому-либо нужно съездить в Москву, в Казань. Floон ни разу даже не заговорил об 

этом и не воспользовался предоставлявшимися возможностями. "О моих планах на 
дальнейшее, - писал он Марине Дмитриевне. - Имею несколько вызовов в Москву, но 

сейчас выезжать отсюда мне по условиям работы было бы крайне нежелательно, 
поэтому намерен остаться здесь еще на 20 дней".

Письма Курчатова той поры спокойны: "обо мне не беспокойтесь", "Живем мы 
спокойно и хорошо" - и все в этом роде. А на самом деле...

Как-то утром Игорь Васильевич предупредил всех:

- Сегодня действуйте без меня. Иду на разборку немецкой магнитной мины 
неизвестной конструкции. Будем определять ее параметры. Нам это пригодится.

И вот винтик за винтиком, шаг за шагом проникают разведчики "подводной смерти" 
в 
тайны хитроумного механизма. Одно неловкое движение и... Но нет, движения верны,
 
решения безошибочны, хотя на висках пот от напряжения.

Еще иллюстрация "спокойной" жизни Курчатова и его товарищей. Они только 
приступили к безобмоточному размагничиванию подводной лодки, как над военно-
морской базой появились самолеты со свастикой. Зенитки вступили в борьбу с 
бомбардировщиками. Лодка, где проводилось размагничивание, пошла на погружение. 

Игорь Васильевич попросил разрешения понаблюдать за происходящим в перископ. 
Когда вражеский налет был отражен, лодка всплыла, и специалисты ЛФТИ продолжали 

обработку корабля.

Однажды Игорь Васильевич пришел на контрольную площадку с тремя военными в 
необычной для Севастополя форме. Это были английские морские офицеры. Они 
знакомились с приборами, смотрели, как группа проводит размагничивание.

Потом они познакомили и со своей новинкой. Распаковали аппаратуру, начали 
делать 
замеры. Но с каждым измерением их энтузиазм заметно угасал. Наконец старший из 
них, сконфуженный, подошел к нашим специалистам. Игорь Васильевич перевел:

- Он говорит, что гости хотели удивить нас, но лодка оказалась размагниченной. 
Английские офицеры просят передать, что они приятно удивлены прогрессом русских 

в этой области.

Никто из присутствующих при этом разговоре не мог знать, что это был далеко на 
последний случай, когда Курчатов удивит англичан успехами русских. Ровно через 
пятнадцать лет он в самой Англии, в цитадели ее атомной науки, Харуэлле, 
прочтет 
лекцию, которая произведет фурор в научном мире, И как морские офицеры в 
Севастополе, лучшие ученые Великобритании, тогда скажут:

- Да, мы удивлены прогрессом русских. То, что мы только планируем в области 
термоядерной реакции, в СССР уже пройденный этап.

...Между тем положение в Севастополе становилось все более тяжелым. И как бы в 
соответствии с усложнением обстановки, изменялись и условия работы. Похолодало. 

Летний костюм Игоря Васильевича изрядно износился во время морских походов и 
корабельных обработок, да он и не спасал от холода. Не предохраняла от 
пронизывающих ветров и кожанка Степанова. Поэтому с помощью флотовцев группа 
специалистов "отеплилась", как выразился Курчатов. В письме от 10 октября он 
сообщал жене:

"Сегодня купил себе бушлат, белье, носки и шапку-ушанку, завтра куплю ботинки. 
Так что отепление произведено".

7 октября он сообщил: "Здесь еще останемся дней на 20. Думали закончить скорее, 

но теперь нужно будет еще задержаться - наша работа нужна здесь".

Некоторое время Курчатов провел в Балаклаве, где занимался проблемами защиты 
катеров. "Жил несколько дней в Балаклаве, - писал он жене, - вспомнил, как мы 
возвращались из Гаспры, заезжали осматривать город".

Октябрь 1941-го... Трудные дни переживала Родина. Немцы у ворот Москвы, 
Ленинград в блокаде. Захватчики в Крыму, на подступах к Севастополю. Все 
ожесточеннее бомбежки. На домах, появились листки приказов об осадном положении.