. Я попросила 
его позвонить им утром и сказать, что пилот, Джоэл, ждет их в отеле «Шератон». 
Они должны пойти туда и передать пилоту записку. С этими словами я передала ему 
конверт для пилота.
 В письме, лежавшем там, я приносила пилоту извинения за то, что использовала 
его таким образом. Там же была и записка для Карима, где я писала, что пилот ни 
в чем не виноват. Я знала, что Карим будет крайне рассержен на Джоэла, но тот 
был его любимым пилотом, и я не сомневалась, что он не лишится своего места.
 Мы с детьми сели в лимузин и отправились в аэропорт – прямой самолет на Лондон 
вылетал через час. Я готова была на все, только бы получить четыре места на 
этот рейс.
 Впрочем, мне не пришлось снова прибегать ко лжи – самолет был почти пуст, так 
как в разгаре лета большинство летит к Заливу, а не от него. Дети были сонными 
и не задавали никаких вопросов, к тому же я сказала им, что в конце путешествия 
они будут очень удивлены.
 Пока дети спали, я нервно листала какой-то журнал, не переставая обдумывать 
свои последующие действия. Вся моя дальнейшая жизнь будет зависеть от того, что 
произойдет в ближайшие несколько недель. Вдруг я почувствовала, что кто-то 
пристально смотрит в мою сторону. Меня охватил страх. Неужели мое бегство от 
Карим а уже раскрыто?
 Я взглянула туда, откуда, как мне казалось, на меня смотрели. Женщина-арабка 
лет тридцати не сводила с меня глаз. На руках у нее спала девочка лет 
трех-четырех. Когда я поняла, что источником моего беспокойства является 
женщина, у меня отлегло от сердца. Ее взгляд настолько озадачил меня, что я 
встала со своего места, подошла к ней и спросила, не обидела ли я ее чем-нибудь.

 Она прищурила глаза и презрительно бросила:
 – Я была в аэропорту, когда ты приехала туда со своим выводком. Вы едва не 
растоптали нас с дочерью, когда мчались к кассе! – Она с ненавистью окинула 
меня взглядом и бросила. – Вы, саудовцы, считаете, что можете купить весь мир!
 При этих словах силы оставили меня, и я разразилась рыданиями. Я гладила 
потрясенную женщину по плечу и просила у нее прощения.
 Я говорила, что в моей жизни произошла страшная трагедия и что мне необходимо 
было успеть на этот рейс. Заливаясь слезами, я вернулась на свое место.
 У женщины оказался отзывчивый характер, и она не смогла остаться равнодушной к 
моему состоянию. Она аккуратно положила ребенка на сиденье и подошла ко мне.
 Я вся напряглась и отвернулась от нее, но она заглянула мне в глаза и сказала:
 – Пожалуйста, простите, у меня тоже большое горе. Если я расскажу вам, что 
случилось в вашей стране с моей дочерью, вы поймете меня.
 Я уже познала столько кошмара, сколько многие не узнают за всю жизнь, и мне не 
хотелось слушать очередную – печальную историю. Дрожащим голосом я смогла 
только произнести:
 – Мне очень жаль.
 Она, по-видимому, поняла, что я нахожусь па грани истерики, так как молча 
вернулась на свое место.
 Однако ей, видимо, очень хотелось поделиться с кем-нибудь своим горем, так что 
в конце концов она все же рассказала мне свою историю. После ее рассказа я 
почувствовала еще большую горечь от того, что живу в стране, где патриархальные 
устои нашего общества представляют опасность для любой женщины, будь это даже 
ребенок.
 Видад была родом из Ливана. Из-за непрекращающейся суровой гражданской войны, 
бушевавшей в этой некогда прекрасной стране, Саудовская Аравия и другие 
государства Персидского залива были наводнены ливанцами, согласными на любую 
работу. Мужу Видад повезло – он получил работу управляющего в одной из фирм в 
Эр-Рияде и вскоре заработал достаточно денег, чтобы привезти в Саудовскую 
Аравию жену с маленькой дочерью.
 Видад была довольна своей жизнью в столице. Война в Ливане продолжалась, и 
женщина не испытывала пи малейшего желания вернуться туда, где смертельная 
опасность подстерегает человека на каждом шагу. Она беззаботно жила в стране, 
совсем не похожей на ту, которую ей пришлось оставить. Муж снял просторную 
виллу, купил мебель, и они зажили спокойно и счастливо. Больше всего Видад 
поражало то, что в нашей стране практически нет преступности. Наказания за 
преступления в нашей стране таковы, что мало кто из преступников рискует 
заниматься своим ремеслом в Саудовской Аравии; ворам у нас отрубают руки, а 
убийцам и насильникам – головы. Видад и в голову не могло прийти, что ее 
маленькая дочь может подвергнуться какой-то опасности.
 Двумя месяцами раньше Видад пригласила своих подруг па скромную вечеринку. Так 
же, как и саудовкам, иностранкам совершенно нечем запять себя. Видад подала 
легкие закуски и прохладительные напитки, а затем они принялись играть в карты. 
Двое из ее подруг взяли с собой детей, и дочь Видад играла с ними в саду.
 Проводив последнюю гостью, Видад помогла двум своим служанкам-индианкам убрать 
дом к приходу мужа. Тут зазвонил телефон, и Видад принялась болтать с подругой, 
забыв о времени. Когда она положила трубку, было уже совсем темно, и она 
крикнула слугам, чтобы те привели домой дочь.
 Однако девочки нигде не оказалось. Поиски пи к чему не привели, и Видад 
принялась обзванивать подруг. Одна из них вспомнила, что видела, как девочка 
сидела на заборе с куклой в руках. Вернулся муж Видад, и они вместе стали 
искать девочку